— Ну, Майечка, — растерялся Влад. — Ну чего ты? Перестань… На вот платок, утри слезы!..
— А вчера пошла я после работы подругу навестить заболевшую. Она на улице Лазо живет. Иду по двору и вдруг вижу… в окне… второго этажа… Жеку-у-у!.. Он выглянул, заметил меня и сразу спрятался. Я у подруги спросила, кто там живет, а она не зна-а-а-ет!
Мирон приобнял Майю за плечи и стал утирать ей слезы своим платком, приговаривая:
— Ну не плачь, девочка! От слез цвет лица портится… Перестань сейчас же!..
Майя улыбнулась сквозь слезы, достала из сумочки свой платок, вытерла глаза, высморкалась и проговорила каким-то слишком уж веселым голосом:
— Вот я вам все и рассказала! Такое со мной стряслось!..
— Давай-ка обсудим все спокойненько, — рассудительным тоном сказал Влад. — Видела ты его, говоришь, всего секунду?
Майя кивнула.
— Шла к подруге, а думала все время о своем Жеке?
Майя опять кивнула.
— Думала ты о нем, думала, а тут какой-то мужик из окна на секунду выглянул и исчез. Вот тебе и показалось, что это Жека. Иначе и быть не могло. А то никто и не выглядывал вовсе. Просто его лицо стояло у тебя перед глазами, вот и померещилось. Он сейчас загорает, в море купается, а ты тут нюни распускаешь! Брось!.. У меня к тебе дело очень важное. Вернее — просьба…
— Слушаю, Мирон Петрович! Все, что смогу!..
И капитан рассказал Майе о своем намерении посетить дом Серегина, о том, для чего это нужно, о своих надеждах обнаружить там третьего участника ограбления или хотя бы следы его пребывания, установить, не там ли спрятаны деньги…
— Понимаешь? — закончил он свой рассказ.
— Понимаю, — отозвалась Майя. — Пойду.
— Только веди себя соответственно. Меня на «ты» называй, Миркой. Обними иногда, прижмись слегка. Сумеешь?
— А чего тут не суметь? Вы мне всегда нравились.
— Только не вы…
— Ты мне всегда нравился!
— Вот и хорошо. Ничего не обнаружим — уйдем, как пришли. За столом придется посидеть — посидим, Надо будет — выпьем… Ты как?
— Немного могу.
— Вот и чудесно. Значит, договорились?
— Договорились.
— Завтра в половине второго здесь в парке встречаемся. Оденься понаряднее.
— Само собой.
Расставшись с Майей, Мирон снова и снова думал, вправе ли он подвергать ее риску, вводя в дом такого отъявленного бандита, как Серегин. И неизменно приходил к выводу, что если бандит заподозрил ловушку — на свидание не придет. Если же придет — значит, ничего не заподозрил, будет рассчитывать получить в понедельник деньги за дом и в воскресенье никаких глупостей себе не позволит.
