— Видишь — туфли разные. По дефектам, по износу. Общее у них фирма и размер.
— Да, Булат, очевидно, исключается. Покажи эти слепки Жукову.
Гурский завернул слепки в бумагу и поднялся наверх к Жукову.
Влад тоже поднялся по лестнице и пошел в кабинет к Чекиру. Постучав, открыл дверь и увидел в кабинете, кроме Чекира, моложавого человека в светло-сером костюме со значком депутата Верховного Совета республики над карманом. Узнав заместителя министра, Влад хотел ретироваться, но Чекир окликнул его:
— Входи, Петрович!
— Здравия желаю, товарищ генерал! — поприветствовал Влад посетителя.
— Капитан Влад, — представил его Чекир. — Ведет расследование параллельно с майором Жуковым.
— Скажите, капитан, вам приходилось раньше иметь дело с медвежатниками?
— Не приходилось, товарищ генерал.
— У вас, как я слышал, есть своя версия?
Влад не любил раньше времени информировать начальство о своих делах. Поэтому он отвечал уклончиво:
— Есть кое-какие наметки. Сейчас уточняем.
— Быстрее уточнять надо. Нас Москва теребит.
— Так ведь суток не прошло еще с начала работы! — сказал Чекир.
— А у нас счет не на сутки должен идти, а на часы, — возразил генерал. — Почти тысяча человек без зарплаты осталась…
— Я потом подойду, — сказал Влад Чекиру и, получив в ответ кивок, вышел из кабинета.
— Не слишком ли молод этот ваш капитан? — спросил заместитель министра, — все-таки крупнейшее хищение. Тут бы поопытнее кого поставить.
— Я уже докладывал вам, что параллельно дело ведет майор Жуков. Да и Влад работает у нас уже десять лет. Раскрываемость у него отличная… Но если есть возражения…
— Нет, нет! — протестующе поднял руку генерал. — Какие могут быть возражения? Вам виднее!
Когда гость ушел, Чекир позвонил капитану:
— Заходи, Петрович!
Влад в деталях проинформировал Чекира о сведениях, полученных от участкового уполномоченного Бойко, показал карточки с отпечатками и попросил передать их фототелеграфом в центральный архив. Рассказал о повестке, которую Чабаненко получил, якобы из военкомата, и о своей встрече с Констанжогло, о слепках с объемных следов и с обуви Булата.
— Гурский уже докладывал мне по телефону, — сказал Чекир. — Остался «Понимашь» у разбитого корыта — ни Булат, ни Чабаненко кассы не грабили…
— Гонца, по-моему, тоже ни при чем, — вставил Влад. — Она ведь попала под подозрение из-за близости с Булатом.
— Пожалуй, ты прав… — Чекир снял трубку внутреннего телефона: — Викентий Павлович? Гурский уже сказал тебе насчет слепков?.. Сейчас у тебя? Значит, по этому делу Булат отпадает?.. Ага… А Гонца? С ней что думаешь делать?.. Да понимаю я, понимаю! Плохой ты психолог, Палыч! Ведь все опрошенные в институте в один голос говорят, что Гонца души не чает в сыне. Зачем бы она стала такой звонок организовывать?.. Ну сообщили бы от соседей, что она утюг оставила включенным, пожар начался — достаточно, чтобы покинуть кассу. А тут — сын под машину попал!.. Посмотри, подумай… Подписка о невыезде? Да, так лучше будет, законнее… — Чекир положил трубку. — Кажется, отпустит… Да, забыл тебе сказать: вчера посылал я Акимова, нашего монтера, телефон в детском саду проверить. Обрезан кабель при самом входе.
