- Вам чем-то помочь, вам плохо?
Я увидел пожилого мужчину невысокого роста, удивлённо смотревшего на меня.
- Нет, спасибо, - сказал я, овладевая собой.
- Может быть, всё-таки чем-то помочь? Вы плохо выглядите, - продолжил он и добавил: - Толкучка уже кончилась, все уже давно разошлись, приходите завтра пораньше, часов в семь, - говорил он, продолжая внимательно оглядывать меня.
То ли его слова, то ли его жесты подтолкнули меня к продолжению разговора, и я сказал:
- Нет, мне здесь ничего не надо, я сюда забрёл случайно, - чуть замедлив, добавил: - Вернее, не так уж случайно, я тут искал кладбище.
- Да, тут было кладбище, - сказал он, делая упор на слове "было", - но кладбище татарское.
- Я и искал татарское, но не смог его найти.
- Его разрушили уже давно. А зачем оно вам?
- Видите ли, я хотел его сфотографировать. У меня с этими местами связаны разные воспоминания. Я давно не был в Крыму и вот решил воспользоваться случаем.
- А вы что, жили здесь раньше?
- В общем-то, да.
- А где вы жили?
- На этой улице, но чуть пониже, а в этой школе, что напротив, я учился.
- Но здесь же была татарская школа, а вы разве татарин? Что-то не похоже.
- Тем не менее.
- Вы извините меня, я хорошо знал многих татар, живших на этой улице, я сам здесь родился и даже всю войну никуда не выезжал. Я своими глазами видел, как выселяли татар. Может быть, я знаю и ваших родителей. Кто они, как звали?
- Мой отец - Аппазов Фазыл, а жили мы на углу Краснознамённой.
Он почесал в голове, помассировал лоб, закрыл глаза, что-то вспоминая, и сказал:
- Нет, знаете, я такого человека не помню, а фамилия эта кажется знакомой, но не могу вспомнить, откуда я её знаю.
- А вы не помните, вот здесь была мастерская?
- Конечно, помню. Это была мастерская Халиля.
- Его фамилия и была Аппазов.
Мой собеседник стукнул себя по лбу и воскликнул:
- Да! Конечно! Как же я мог позабыть его фамилию. Точно - Халиль Аппазов! Я его прекрасно знал.
Мы постояли немного, оценивая сделанное открытие, и вдруг он ещё что-то вспомнил:
- Послушайте, может, вы его сын?
- Нет, я не сын, а племянник. Халиль - родной брат моего отца.
- Что вы говорите? Как же вы здесь очутились?
И с этими словами он обнял меня, прижал к себе, поцеловал и долго тряс мои руки. Он даже смахнул тыльной стороной руки слезу и стал мне задавать вопрос за вопросом. Когда мои ответы закончились, я попросил его рассказать, как это случилось, что растоптали кладбище и на этом священном месте устроили такое безобразие. Вместо ответа на мой вопрос он начал ругать на чём свет стоит. Стал вспоминать довоенные времена, многих татар, с кем он дружил. Часть своей речи пересыпал татарскими словами, которые ещё помнил и очень хорошо и правильно их произносил. Я видел, что его тоска и горе были неподдельными. Да и зачем ему было играть комедию передо мною?
