. Речь явно идет о необходимости форсировать смещение императора и замену его наследником престола (первым помощником). Наконец в конце февраля 1801 г. Воронцов сообщает о намеченном на май прибытии императорского двора в Москву, а между строк лимонным соком, не полностью сохранившимся, добавляет: «Мне кажется, что наш смельчак (т.е. царь) хочет удалиться из окрестностей Кронштадта еще до конца апреля в надежде, что англичане ранее не появятся. Я не досадую его путешествию в Москву, где больше истинных русских, чем в Петербурге, и надеюсь, что они расправятся с этим...»
>76. Далее пропуск, но смысл сохранившегося текста самоочевиден. Это сетование на нерешительность столичных заговорщиков с указанием на желательность исполнения задуманного более решительными москвичами. Речь, следовательно, идет о необходимости скорейшего переворота и низложения императора.
Впрочем, вельможа, очевидно, не был ознакомлен подробно со столичными событиями, где заговорщики во главе с Паленом приступили к удалению последних верных Павлу приближенных, прежде всего Ростопчина, с которым связывалась переориентация внешней политики на Францию и от странение от должности англофила Панина. 17 февраля 1801 г. Ростопчин пишет находящемуся в Дрездене Кочубею о решении просить отпуск у императора, поскольку, мол, бессилен бороться с интригами и клеветой. На его взгляд, существует «большое общество великих интриганов... Лопухин, Куракин, граф Андрей, а во главе всего Пален». Оказывается, на кону стоят «огромные барыши в случае урегулирования дел Англии. Полагают, что я этому препятствую, хотя я лишь выполняю волю моего государя». Ростопчин явно знал о заговоре и стремился заранее перестраховаться на случай его успешного осуществления. Никаких мер противодействия он предпринимать не собирался. Кочубей переписал полностью это сообщение симпатическими чернилами и отправил его Воронцову с досими комментариями: «Англичане купили наших могущественна лиц и поскольку имеется сброд, то я не огорчусь, если любым путем произойдет благое дело. К способным людям я отношу Ку-таЙсова и Гагарина, Палена. Последний должен быть душой все-IX), его влияние не может сравниться ни с каким другим». Далее выражалось удовлетворение отставкой Ростопчина, что одобрил К С.Р. Воронцов, сохранивший к нему и позже расположение, а также готовность быть ему чем-либо полезным>77.
20 февраля 1801 г. вице-канцлером был вновь назначен д. Куракин, Пален стал членом Коллегии иностранных дел, продолжая управлять Петербургом, почтовым ведомством с кабинетом перлюстрации переписки и значительной частью армии. Путь для переворота оказался, наконец, расчищенным, целью по-прежнему было убрать Павла I и посадить на его место наследника. Проекты будущего переустройства страны временно оставались в тени. На причастность Англии к заговору ясно намекали Ростопчин и Кочубей. Со ссылкой на архивы МИД Великобритании на субсидирование заговорщиков Лондоном указывал Валишевский. После разысканий Кеннея сомнений на сей счет не осталось. По его словам, Воронцов был в курсе планов свержения царя, о чем, возможно, сообщил своему другу, министру иностранных дел Гренвиллу. Во всяком случае, члены английского кабинета могли знать кое-что о заговоре. Действительно, перед отъездом из России посланник Витворт занял у своего банкира 40 тыс. рублей, за которые не отчитался. Когда же английские контролеры стали настойчиво требовать указания причины расхода таких средств, дипломат отделывался уклончивыми ответами, продолжая карьеру в Париже. Вопрос затянулся до 1809 г., долг списали по решению короля
