С некоторым злорадством она взглянула на Далглиша.
— Он здесь считается наиболее подходящим женихом. Вы, кажется, удивлены, инспектор?
Далглиш рассмеялся:
— После двадцати с лишним лет работы в полиции мне следовало бы научиться не делать поспешных выводов. Думаю, мне надо начать с Гудейл. Как я понимаю, комната для нас еще не готова. Наверно, мы могли бы опять воспользоваться демонстрационной. Или она вам понадобится?
— Я бы предпочла, чтобы вы беседовали с девочками в другом месте, если не возражаете. С этой комнатой у них связаны очень неприятные, трагические воспоминания. Мы даже временно не используем ее для наглядных уроков. И пока не готова комната для посетителей на втором этаже, я бы предпочла, чтобы вы поговорили с учащимися здесь.
Далглиш поблагодарил ее. Поставил чашку на стол.
— Мистер Далглиш, — немного поколебавшись, сказала она, — я хотела бы вас кое о чем попросить. Видите ли… я in loco parentis[10] моим ученицам. Если хоть какое-то сомнение… если вы только начнете подозревать, что кто-то из них замешан, могу ли я рассчитывать, что вы дадите мне знать об этом? Им ведь тогда понадобится защита. И наверняка возникнет вопрос об адвокате.
Она опять немного помялась.
— Простите, пожалуйста, мою назойливость. Мы так несведущи в этих делах. Просто мне не хотелось бы, чтобы их…
— Заманили в ловушку?
— Заставили сказать что-то такое, что можно совершенно несправедливо поставить в вину им или другим сотрудницам.
Далглиш вдруг почувствовал безотчетное раздражение.
— Знаете ли, существуют определенные правила, — сказал он.
— Ах, правила! Я знаю, что существуют правила. Но я уверена, что вы достаточно опытный и знающий человек, чтобы позволить правилам излишне сковывать вас. Я просто хочу напомнить вам, что девочки не обладают вашими знаниями, а в таких вопросах и вовсе неопытны.
Стараясь сдержать раздражение, Далглиш сухо ответил:
— Могу лишь сказать вам, что правила существуют и что в наших интересах их придерживаться. Неужели вы не представляете, каким подарком будет любое их нарушение для защитника обвиняемого? Молоденькая беззащитная девушка, ученица медучилища, которую так запугал старший инспектор полиции, имеющий многолетний опыт, что она неосторожно попалась в ловушку. В нашей стране в работе полиции и так достаточно трудностей, и нам ни к чему добавлять их себе по собственной воле.
Она покраснела, и он с любопытством заметил, как волна краски, начавшись от шеи, залила бледно-медовую кожу лица, отчего на какое-то мгновение показалось, что у нее по жилам бежит огонь. Но это моментально прошло. Изменение было столь внезапным, что он усомнился, на самом ли деле видел эту предательскую метаморфозу.
