Мельник был самым толстым человеком в глене и говорил сиплым, задыхающимся голосом, словно ему не хватало воздуха. При этом он был большим любителем поговорить, что плохо сочеталось с его одышкой. Волосы и борода его вообще-то были песочного цвета, но вечно покрывавший их слой муки окрашивал мельника с ног до головы в тускло-желтые тона даже плед утратил первоначальные цвета, сделавшись таким же серовато-желтым. Его глаза утонули в складках жира и казались маленькими, как у свиньи. И как у свиньи, его глаза отличались зоркостью.
— Ладно. И что просил передать мне старый Брюс?
— Он хотел еще шесть возов муки, прежде чем вы привезете еще овса.
— Шесть возов, да? Послушать, так он готовится к осаде. Сдается мне, что это не просто слухи — насчет того, что сассенахи готовятся покинуть нас. Ну что ж, раз уж я погрузил овес, придется ему обойтись пока овсом. — Мельник сипло рассмеялся. — Или ты хочешь, чтобы я повернул назад?
— Если вы повернете, я схожу! Спасибо, что спасли меня, сэр.
Старик внимательно посмотрел на него:
— Они действительно задумали что-то серьезное?
— Только пугали, мне кажется, но я все равно рад улизнуть. Спасибо.
— Не за что. Родичей надо выручать.
Тоби выпрямился так резко, что чуть не свалился со скамейки: там, куда садился мельник, места оставалось немного.
— Что?
Йен, похоже, забавлялся, глядя на его лицо.
— Ты что, не знал? Твой дед приходился моей матери двоюродным братом. Кажется, именно так. Ты бы спросил у моей сестры — она готова болтать о том, кто с кем в родстве, без умолку.
Сестра его была та еще склочница.
— Нет, не знал. Бабка Нен всегда говорила, что у меня нет родни.
Смех мельника больше походил на кашель.
— Близкой — никого. — Он бросил на него взгляд из-под снежных бровей. — Но, возможно, есть, и ближе, чем ты думаешь.
Тоби и так цеплялся за край повозки изо всех сил теперь же пальцы аж побелели от напряжения.
— Вы это о моей матери, да, сэр?
Мельник пожал своими необъятными плечами:
— Я это об обоих твоих родителях, парень.
— Мне известно, что означает мое имя, сэр.
— Оно означает только то, что твой дед был недостаточно богат.
— А? Я хотел сказать… Что?
Мельник изрыгнул проклятие, обращаясь к своей кляче, — та игнорировала его, продолжая неспешно трусить вверх по склону.
— Девятнадцать лет назад, сынок, весь цвет горного края полег под Литхолом.
Старик, похоже, завел один из своих бесконечных разговоров.
— Да, сэр, — покорно откликнулся Тоби и набрался терпения.
