И вот это самое страшное слово "были" моментально сжимает твое сердце тисками, сосуды сжимаются - руки немеют от плеч до запястий, потом пульс подскакивает, дыхание учащается - так, что все тело дергается. Хорошо бы крикнуть, думается тебе, но, если ты не полный дебил, то орать не будешь, потому что понимаешь - кричать нельзя: не буди лихо, не зови новые напасти. Ты еще ничего про них не знаешь. Затаись, замри!
Однако, осознавая воспаленными мозгами еще и эту проблему - неизбежность узнавания Новой Среды, - ты вновь подставляешь трясущееся тело под липкий холодный душ.
Потом приходит понимание, что, вполне вероятно, тебе придется кардинально изменить способ жизни. Кто знает, как этот мир относится к убийству ближнего? Что в норме у местных? Кем ты должен быть или стать, чтобы выжить? Это в тексте легко - десять слов набил, и герой уже с мечом в руках, ниче, машет. Двадцать набил - вот он и с луком, готов всадить стрелу в человека. И чего он у себя во дворе в последний веселый раз не махал и не всаживал, когда его гопа прессовала, не понятно. Алло, попаданец! Тебе придется стать Другим! Или сдохнешь.
И вот тогда накатывает снова.
Страх слабеет этапами, снижая интенсивность, но, все едино, прессуя по-полной. Вот представьте себе, что вы - всего-то! - прилетели из Москвы в деревню к родственникам, ну, например, под Омск. Одна страна, одни люди. Ан нет. И страна, как быстро выясняется, не совсем одна, и люди - не совсем одинаковы… А уж образ жизни, динамика, житейские нормы и правила…
А тут - радикальный "пендель".
Как оно покажется?
Я все это уже испытал.
Сейчас лежу вот, отдыхаю. В себя прихожу, точнее, почти пришел.
Ну, что же, давай еще раз проверимся.
Итак, это не Таймыр. Конечно, может это и июль, но, точно, не на северном Таймыре, авторитетно заявляю. Нет там деревьев. Кустики, и те в огромную редкость. Даже ягеля почти нет, поэтому местные нганасане никогда сюда, в район озера Таймыр, не заходят, оленю на перегонах кормиться нечем. Дикий, правда, заходит вдоль рек… Промысловики называют его кратко, без всякой романтики: ДСО, дикий северный олень.
Вот лишайников много.
А здесь деревья, эге-гей, какие! Мало того, я их узнал.
Два больших ближних - это чинары. Платаны, если по-сочински. Все, кто был хоть раз в жизни в Сочи, на "Платанке", эти "лысые" деревья запомнили на всю жизнь. Но мне чинара запомнилась, прежде всего, во время полной яркими впечатлениями поездки в Туркмению, когда я работал у газовиков. В Туркмении видел рекордный платан, местные говорят, что ему тысяча лет, называется "Семь братьев". Где-то на высоте два человеческих роста основной пятидесятиметровый ствол, в окружности метров под тридцать, распадается на семь стволов. Как тут не запомнить.
