Бен рассмеялся, но смех звучал не слишком весело.
- Вы режете до кости.
- Знаете, - отозвался Перкинс, - будь я нью-йоркским детективом, как в кино, я бы подумал, что вам есть что скрывать, так вы танцуете вокруг моих вопросов.
- Нечего мне скрывать, - сказал Бен. - Просто мне надоело, что я в городе чужой и на меня показывают пальцами. Теперь вот вы приходите искать скальп Ральфи Глика в моей уборной.
- Нет, я этого не думаю, - Перкинс взглянул на Бена поверх сигареты. - Я только стараюсь вас исключить. Если б я думал, что вы в чем-то виноваты, я бы вас уже засадил в кутузку.
- О'кей. Я ушел от Нортонов примерно в четверть восьмого. Прогулялся к Школьному Холму. Когда стемнело, я вернулся сюда, писал часа два и лег спать.
- Когда вы сюда вернулись?
- Думаю, в четверть девятого.
- Ну, это вас не очень-то обеляет. Видели кого-нибудь?
- Нет. Никого.
Перкинс шагнул к пишущей машинке:
- О чем вы пишете?
- Черт возьми, это не ваше дело, - голос Бена стал резким. - Я вам буду благодарен, если вы не станете совать туда нос. Если у вас нет ордера на обыск, разумеется.
- А не слишком вы обидчивы? Книгу, кажется, пишут, чтобы ее читали?
- Когда она пройдет три переделки, редактуру и публикацию, я сам позабочусь, чтобы вы получили четыре экземпляра. Подписанных. А покамест это попадает в категорию личных бумаг.
Перкинс улыбнулся и отошел от машинки.
- Ладно. Чертовски сомневаюсь, чтобы там оказалась письменная исповедь.
Бен улыбнулся в ответ:
- Марк Твен сказал, что роман - это признание во всем человека, который не совершил ничего.
Перкинс направился к двери.
- Я больше не буду капать на ваш ковер, мистер Мерс. Спасибо, что потратили время, и, к слову сказать, не думаю, что вы хоть раз видели мальчонку Гликов. Но это моя работа - расспрашивать.
Бен кивнул:
- Понятно.
- И надо вам знать, как бывает в таких местах. Вы не станете своим, пока не проживете здесь лет двадцать.
- Знаю. Извините. Но неделю его искать, ни черта не найти, и после этого... - Бен затряс головой.
- Да. Худо его матери. Страшно худо. Злитесь на меня?
- Нет.
Бен подошел к окну и смотрел, пока не увидел, что констебль вышел и пересек улицу, осторожно переступая черными галошами.
Прежде чем постучать в дверь, Перкинс на минуту задержался перед витринами новой лавки. Во времена Городской Лохани сюда легко было заглянуть и увидеть множество толстых женщин, суетящихся у машин. Но фургон декораторов из Портленда простоял здесь почти два дня, и здание совершенно изменилось.
