— Зачем ты дал мне это? — спросила она Малоуна, дочитав.
— Тебе это нужно.
Откуда восстали все эти призраки? Может быть, в Ренн-ле-Шато нет сокровищ, но здесь скрыты демоны, стремящиеся истерзать ее душу.
— Когда я получила посылку с дневником и прочитала его, я осознала, что была несправедлива по отношению к Ларсу и Марку. Они верили в то, что искали, точно так же, как я верила в свою работу. Марк, бывало, говорил, что я — сплошной негатив. — Стефани помолчала, надеясь, что их души слышат ее сейчас. — Я была не права. То, чем занимался Ларс, было делом его жизни, поэтому мне следовало относиться к этому серьезно. Вот почему я приехала, Коттон. Ради них. — Она посмотрела на него уставшими глазами. — Бог знает, я им должна. Я просто никогда не понимала, что ставки настолько высоки.
Малоун снова глянул на часы, потом уставился в темные окна.
— Пришло время узнать, насколько они высоки. С тобой будет все в порядке здесь?
Она взяла себя в руки и кивнула:
— Я найду, чем себя занять. А ты делай свое дело.
Малоун вышел из дома через главный вход, не пытаясь спрятаться. Двое мужчин, которых он заметил раньше, скрывались в дальнем конце улицы, за углом, неподалеку от городской стены, откуда они могли следить за домом Ларса Нелла. Но чтобы последовать за ним, они должны были пересечь эту пустынную улицу. И любители, и профессионалы наверняка разделились бы. Укрылись бы в противоположных концах, готовые двигаться в любом направлении. Как и в Роскиле, этот вывод слегка утешил его. Но он оставался настороже, чувства были обострены. Кто же так интересуется делами Стефани?
Может быть, это современные рыцари-тамплиеры?
Страдания Стефани вызвали у него мысль о Гарри. Смерть ребенка казалась ему непостижимой и невыразимой. Он не мог даже представить себе ее горе. Может быть, после отставки ему следовало жить в Джорджии, но Гарри и слышать об этом не хотел. Не беспокойся обо мне, сказал его сын. Я буду приезжать к тебе. В четырнадцать лет у его мальчика была такая трезвая голова. Тем не менее принятое решение то и дело казалось ему неправильным, особенно сейчас, когда он снова рисковал головой ради дела, которое его не касалось. Его отец был таким же — погиб, когда его подводная лодка затонула во время учений в Северной Атлантике. Малоуну тогда было одиннадцать лет, и он помнил, как тяжело перенесла это мать. На поминальной службе она даже отказалась взять сложенный флаг, предложенный ей почетным караулом. Но он взял его и с тех пор повсюду возил с собой это красно-бело-синее полотно. У его отца не было могилы, которую Малоун мог бы навещать, и этот флаг остался единственным напоминанием о человеке, которого он почти не знал.
