— Я просто поселился за четыре тысячи миль от него.
— Но твой сын обожает тебя. Эти мили мало что значат.
— Я много раз думал, правильно ли я поступил.
— Ты должен жить своей жизнью, Коттон. Идти своим путем. Твой сын, по-видимому, уважает твой выбор, хотя он такой юный. Мой был намного старше и намного жестче со мной.
Он глянул на часы:
— Солнце сядет через двадцать минут. Время пришло.
— Когда ты заметил, что за нами хвост?
— Сразу после нашего приезда. Двое мужчин. Оба похожи на тех из собора. Они следовали за нами на кладбище и потом по городу. Сейчас они рядом с домом.
— Они не войдут сюда?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет. Они здесь, чтобы наблюдать.
— Теперь я понимаю, почему ты ушел из Billet. Постоянная тревога… Никогда не можешь расслабиться. Ты был прав там, в Копенгагене. Я не полевой агент.
— Беспокоиться я начал тогда, когда понял, что получаю удовольствие от всего этого. Это опасно для жизни.
— Мы все живем в относительной безопасности. Но чтобы за тобой постоянно следили люди, намереваясь убить тебя? Теперь я понимаю, как это могло сказаться на тебе. В конце концов ты должен был сбежать.
— Тренировки учат спасать собственную шкуру. Ты учишься справляться с неуверенностью. Но тебя никогда не тренировали для работы в поле. — Малоун улыбнулся. — Ты просто координатор и аналитик.
Стефани улыбнулась:
— Ты мой лучший агент.
— Я просто самый везучий. И у меня хватило здравого смысла вовремя остановиться.
— Петера Хансена и Эрнста Сковилля убили. — Она сделала паузу и наконец озвучила то, в чем убедилась. — И Ларса, наверное, тоже. Человек в соборе хотел, чтобы я это знала.
— Не вижу связи.
— Я знаю. Нет доказательств. Но я чувствую, что это так. Хотя я не полевой агент, но научилась доверять своим ощущениям. Тем не менее, как я всегда тебе говорила, нельзя делать выводы на основе предположений. Нужны факты. Все это дело очень странное.
— Расскажи мне о них. О рыцарях-тамплиерах. Секретные надписи на могильных памятниках. Священники, обнаружившие утраченное сокровище.
Она глянула на фото Марка на боковом столике, сделанное за несколько месяцев до его смерти. В полном жизни лице молодого человека угадывались черты Ларса. Такой же подбородок с ямочкой, яркие глаза и смуглая кожа. Как она допустила, чтобы они стали чужими друг другу?
— Откуда это здесь? — спросил Коттон, перехватив ее взгляд.
— Я поставила сюда эту фотографию, когда приезжала последний раз. Пять лет назад. Сразу после лавины.
