Мезальянц велел Боре разделывать осторожнее — у некоторых акул хватательные рефлексы долго после смерти остаются.
— Плавали, знаем, — сказал Грузин и ушел за топором.
Шкура у акул очень прочная, и чешуя своеобразная: если провести рукой от головы до хвоста, то кажется гладкой, а вот наоборот — настоящий крупный наждак. Некоторые акулью шкуру в качестве абразива и применяют. Столовым ножом такую шкуру вряд ли разделаешь.
Я думал, Вика не станет смотреть. Однако она лупила во все глаза: и как Грузин отрубал рыбе голову, и как вскрывал брюхо, и как оттуда вывалилась разная, не переварившаяся пока еще дрянь. А вот Юсе было неприятно. Он мотал головой, хныкал и тянул меня прочь.
— Егор, лови багор, — пошутил Глеб, вручая мне заслуженный гарпун. — Не в службу, а в дружбу: сполосни инструмент.
Хоть какое-то занятие. Мы ушли на корму и сели у самого края. Сил у меня почти не было, а рыбья кровь уже успела подсохнуть, так что я просто окунул багор в воду и держал его за черенок. Отмокнет — тогда и отмою.
Сигнал бедствия с русского катера получил Даглас Эйприл, младший радист. Сначала он не поверил глазам, потом отправил ответный запрос. Передатчик радостно отозвался приемом.
— Сержант, сэр, — связался Даглас с командиром смены, — тут русские передают «мэйдэй». Прямо по курсу, триста миль.
— Хулиганье это, а не русские, — ответил сержант Буллит. — Этот квадрат свободен для проведения учений.
— Видит бог, сэр, это русские, я запеленговал источник сигнала. Гражданское судно, сержант, сэр!
— Как они здесь оказались? — угрюмо спросил сержант Буллит.
— Не могу знать, сержант, сэр!
— Клянусь печенью мамы, почему в мою смену?! — выругался Буллит и отправился докладывать дежурному офицеру.
— Капитан, сэр, — позвонил командиру авианосца «Левиафан» дежурный офицер Хорс. — Прямо по курсу терпит бедствие русское гражданское судно, пятьдесят миль. На борту дети, сэр.
— Откуда они свалились? Они что, предупреждения не слышали?
— Не понимаю, сэр. Радары засекли их только сейчас, маленькое судно, сэр.
— Эти русские, — проворчал капитан. — Зачем убрали железный занавес, они теперь везде, куда ни плюнь… Говорят, что это китайцев много. Глупости — много русских, а китайцы — те милые ребята.
— Сэр, нам придется доложить флагману.
Капитан задумался. Это последние учения адмирала, он хотел уйти на подъеме. Зачем ему эти неприятности с заблудившимися — видно, с перепою — русскими туристами? Адмирал был своим парнем, не было во флоте моряка, который сказал бы о нем худое слово.
