Женщина рассмеялась:
— Зачем же он вам тогда?
— У меня друг есть в Москве, — сказал Мезальянц. — Вы, наверное, знаете, его сейчас часто по телевизору показывают…
— Я не смотрю телевизор.
Мезальянц тяжело вздохнул и назвал Первого по фамилии-имени-отчеству, а главное — должности.
— Вот как… — удивилась Барбара. — И что?
— Он собирает такие штуки, я у него несколько видел. И все, говорит, в единственном экземпляре.
Барбара задумалась. Мезальянц ликовал: буквально от фонаря ляпнул первое, что в голову пришло, а как озадачил собеседницу. Первый — звезда, фаворит!
— Так что, продадите?
— Я подумаю.
Думала она недолго, дня два. А потом пригласила к себе домой.
Дома у Барбары стоял тяжелый запах лекарств. И выглядела она из рук вон: старая развалина, да и только.
— Не пугайтесь, — сказала она. — У меня неоперабельный рак, мне осталось совсем немного. Вы первый за последний год человек, побывавший у меня в гостях.
Мезальянц немного струсил. Он не боялся смерти или болезней, но вот так, с ходу узнать, что цветущая на людях женщина на самом деле одной ногой уже в могиле стоит… Неприятный сюрприз.
— Может, я могу?..
— Нет, не можете, мне даже в Израиле ничем не помогли. Но у меня есть к вам деловое предложение…
Барбара Теодоровна выложила перед ним две звериные фигурки. Две! Барсук и мышь! Ай да Иван Иванович, ай да сукин сын!
— Я умру, не сегодня — так завтра. Все, что я имела, уже продано, только эта информация пока под большим секретом. Коллекционеры все ужасно обидчивые, перессорятся еще раньше времени, никто на похороны не придет, а у меня уже все готово… Остались только эти две вещи — моя и сестры.
Это что же за семейка у вас: каждый свой предмет имеет? Мезальянца взяли было сомнения, но он их отбросил: потом сомневаться будет, когда предметы получит.
— Не сочтите меня маразматичкой, но я открою вам небольшой секрет: эти предметы воровать или отбирать бесполезно. Только получить в дар или найти. Можно еще с мертвого тела снять, но, думаю, мы успеем раньше.
— Вы мне их дарите? — обалдел Мезальянц.
— Не совсем. Я подарю их вашему другу. Но с одним условием. Все свои сбережения я оставила своему двоюродному внуку. Но, думаю, этих денег не хватит, чтобы обеспечить его жизнь до конца, — он инвалид и никогда не сможет работать. Я прошу купить эти вещи. По два миллиона за каждую — не очень дорого?
Мезальянц крякнул.
— А что они умеют?
Тут настала очередь удивляться Барбаре:
— Так вы в курсе?
— Ну, более или менее, — открыл карты Мезальянц.
