Обычно эффект миниатюризации в бассейне Эгейского моря объясняют вторжениями сначала ахейцев, а затем дорийцев. Но такой способ объяснения сомнителен уже тем, что вторжения акты разовые, способные единым ударом разрушить накопленную традицией сложность, как это не раз бывало в Двуречье и в долине Нила, но не тенденцию развития: на месте разрушенного возникает прежний тип культуры. Для объяснения "греческого чуда" нужно, нам кажется, нечто постоянно действующее, какой-то постоянный барьер или стена, способные отсекать любые поползновения двигаться в сторону накопления специализации. Гипотеза решающего влияния вторжений выглядит несостоятельной и по ряду других причин, особенно в свете расшифровки Вентрисом письма В, которая исходила из этнической однородности бассейна Эгейского моря, из фонетического, лексического и грамматического тождества языка крито-микенской и классической Греции. Тот факт, что в процессе миниатюризации письменность была потеряна греческим миром, а затем восстановлена на совершенно иной графической и типологической основе (слоговое письмо - алфавит), причем оба типа коррелируют через фонетическую, лексическую, грамматическую специфику языка, представляется нам решающим для отказа от внешних - через вторжения - объяснений, оставляющим лишь две возможности: либо имманентное, из свойств предантичной социальности объяснение, что было бы действительно чудом, либо же объяснение локальное, из специфических свойств окружения в Эгейском море.
Нам кажется, что в бассейне Эгейского моря похоронил традицию и утопил ее прогресс кораблестроения, одинаково полезный и для осуществления функций центральной власти в условиях островного земледелия, и для развития пиратского ремесла. Когда корабль достиг соответствующих размеров - пентеконтеры, корабли с 50 гребцами появились еще при Миносе, они же основной тип в гомеровском списке кораблей, - то забитое островами Эгейское море заполнилось вдобавок "плавающими островами"; корабль стал сравнимой с населением острова силой. Иными словами, островное земледелие и вся морская традиционная цивилизация попали в условия, когда традиционное соотношение 8 земледельцев на 2 представителя ремесел и управления не могло уже выдерживаться. Земледельцу пришлось осваивать несколько профессий, переводить их в личные навыки, овладевать разделенными прежде очагами профессионального знания. Судя по поэмам Гомера, типичный продукт такого стяжения, сопровождающегося, естественно, редукцией навыков, их "упадком", выглядит многоролевой универсальной личностью. Одиссей, например, царь, пират, воин, земледелец, плотник, навигатор и даже выдающийся софист: "На земле ты меж смертными разумом первый, также и сладкою речью" (Одиссея, XIII, 297-298). Фигура классического свободного грека - гражданина (царя), земледельца (или ремесленника), воина, моряка и писаря (ряд гражданских процедур требовал всеобщей грамотности) - сохраняет эту универсальность интегрированного человека, мультипрофессионала, способного заниматься с меньшим, конечно, искусством, чем профессионал традиционный, самыми различными делами, жить по формуле: "и жнец, и швец, и на дуде игрец".
