— Совершенно очевидно, что тут не замешан кто-то из его сограждан. Удар был нанесен слишком уж профессионально. Как бы то ни было, он оставил жене конверт, который предстояло вскрыть, если с ним что-нибудь случится. Она и позвонила по номеру, указанному там.
— Сколько же подобных агентов у нас еще есть?
— Не знаю точно. Однако не так много, как раньше. Ведь при администрации Картера мы перешли к наблюдениям со спутников, думаю все же, что достаточно, — на случай, если бы они нам когда-нибудь снова потребовались. Многие из них просто выбыли из операций, растворились в местах проживания, и нет способа снова достать их.
— Какого-то старика убили. Это же не значит, что русские или кто-нибудь еще сделали это целенаправленно. Могло быть местное убийство, несчастный случай, а мы, выясняя, пойдем по неверному пути.
— Нет, слишком профессионально все проделано.
— Может быть, «Северный Олень мертв» — открытый код? — спросила Билли. Так в ЦРУ называют шифровку, скрывающуюся за невинным сообщением. Японцы с успехом использовали такой метод во время Второй мировой войны. Перед самым нападением на Пёрл-Харбор предложение «Дождь при восточном ветре» означало приказ сотрудникам их посольства в Вашингтоне немедленно уничтожить важные документы. Такие коды систематически использовались и группами активистов в университетских коммунах Калифорнии.
— Это не код.
Через оконное стекло Такер бросил окурок сигареты.
— А что говорит компьютер?
— Ничего.
Билли поняла, что они добрались до сердцевины проблемы.
— Если он был агентом, то его фамилия есть в компьютере. Я помню, как мы переводили такие данные с бумаги на ленту. Мне пришлось провести три скучнейших года, закладывая в компьютер подобную информацию.
— Вот почему все это абсолютно секретно. — Он прикурил еще одну сигарету, не увидев ее осуждающего взгляда. — Когда мы первый раз справились у компьютера, информация об агентурной сети до 1958 года существовала. — Такер помолчал. — Похоже на бред, но в системе оказался вирус, который начал стирать информацию о нашей сети в Европе.
— Вы смеетесь?
— Мне не нужно было лететь так далеко, чтобы шутить. Напротив. Вирус активизировался вчера. Как только мы ввели вопрос о Гуннаре Якобе…
— О ком?
— О Северном Олене. Так его звали. Как только мы заложили его в компьютер, вирус оживился и стер запись. Слова стали исчезать на экране одно за другим. Сначала буква «Эй», потом «Би» и так до буквы «Зет». Какая-то стервь уничтожила файл. Когда же мы стали вызывать другие участки европейской агентурной сети, произошло то же самое. За пятнадцать минут было стерто десять процентов нашей информации об американской агентуре в Европе до 1958 года.
