Пико остановился. В тавернах, где собирались студенты, он слышал рассказы о вернувшемся с Востока народе, в обычае которого было встречать врагов шеренгой женщин и детей, чтобы удивить и отвлечь их внимание, а потом неожиданно напасть. Здесь же ситуация тревоги не вызывала, но Джованни решил быть осторожным. Солдаты тоже ждали первого хода от незнакомцев.
Тент на головной повозке открылся, и из нее появилась высокая фигура, закутанная в опушенный мехом плащ. На мгновение человек застыл, оглядывая Пико и дозорных, потом тяжело спрыгнул на землю и направился к ним широкими шагами.
Увидев, что он безоружен, Пико спешился и пошел навстречу, преграждая ему дорогу. Командир дозорных тоже спрыгнул с коня. Теперь, когда опасность миновала, он желал вернуть себе статус руководителя.
— Кто вы такие? — крикнул он, приблизившись на расстояние голоса. — Зачем вы вторглись в земли Витербо?
Человек улыбнулся ему и распахнул плащ. Под ним оказалась туника, расшитая диковинным варварским узором, которого Пико нигде раньше не видел. Чужак долго оставался в этой позе, словно давая понять, что на нем нет оружия. Потом он почтительным жестом снял остроконечную шляпу, и по плечам рассыпались густые волосы.
— Мой народ пришел с миром, — сказал он с акцентом, который показался Джованни похожим на акцент греческих торговцев.
Он говорил медленно, как всякий человек, изъясняющийся на чужом языке, и уверенно, как тот, кто привык повелевать.
— Мы долго шли из Африки в столицу христианского мира, чтобы просить милости у нашего властителя и господина Папы. И не по злому умыслу вторглись мы в ваши земли, а по вине природы, которая проложила между нашей родиной и целью нашего пути столько разных стран.
— Откуда вы родом? — настаивал командир дозора.
— Мои предки отправились на поиски истины из страны пирамид, — ответил чужестранец, повернувшись к Пико.
Он почему-то решил, что Джованни тут главный. Офицер раздраженно пошевелил копьем, но чужак по-прежнему не обращал на него внимания.
— За долгие годы мой народ пересек тысячи миль, отделяющих земли яркого солнца от земель мрака и льда. Я вождь египетского племени, — заявил он торжественно, — а те, кого ты видишь перед собой, — это все, что осталось от народа, некогда сидевшего у трона Клеопатры и слушавшего мудрые поучения всеведущего Тота.
Пико не смог скрыть удивления, услышав из уст этого оборванца имя, которое два дня назад с почтением произносил Марсилио.
