Толстый журналист в тройке бегал вдоль дороги, подсовывая микрофон под нос участникам. За ним двое запыхавшихся техников перетаскивали шнур от микрофона.
- Как вы себя чувствуете?
- Отлично. Да, отлично.
- Устали?
- Да, конечно. Но пока чувствую себя отлично.
- Что вы думаете о ваших шансах?
- Ну... Не знаю. У меня еще достаточно сил.
Он спросил быкообразного детину по фамилии Скрамм, что он думает о Длинном пути. Скрамм, ухмыляясь, сказал, что это самая большая херня, какую он когда-нибудь видел. Репортер торопливо кивнул техникам, и один из них тут же метнулся куда-то назад.
Толпа бесновалась, взволнованная присутствием телевидения не меньше, чем самой встречей. Там и сям размахивали портретами Майора на свежевытесанных кольях, с которых еще капала смола. Когда мимо проезжали камеры, люди прыгали еще активней, чтобы их увидели тетя Бетти и дядя Фред.
Они прошли магазинчик, владелец которого выставил на дорогу автомат с прохладительными напитками, украсив его транспарантом:
"Участникам Длинного пути - от Эва!" Рядом стояла полицейская машина, и блюстители порядка терпеливо объясняли Эву - как, без сомнения, делали это каждый год, - что населению запрещено оказывать какую-либо помощь участникам.
- Он тебя спрашивал? - спросил кто-то Гэррети. Это, конечно же, был Баркович. Гэррети почувствовал, что его усталость растет.
- Кто и что?
- Репортер, балда. Спрашивал, как ты себя чувствуешь?
- Нет, - он молился, чтобы Баркович куда-нибудь исчез вместе с болью в ногах, становящейся нестерпимой.
- А меня спросили, - похвастался Баркович. - Знаешь, что я им сказал? Нет.
- Сказал, что чувствую себя превосходно, - агрессивно сказал он. - Что могу идти хоть целый год. И знаешь, что еще?
- Заткнись, а? - устало попросил Пирсон.
- А тебя кто спрашивает, уродина? - окрысился Баркович.
- Уйди, - сказал и Макфрис. - У меня от тебя башка болит. Оскорбленный Баркович чуть отошел и пристал к Колли Паркеру:
- Хочешь знать, что я им...
- Пошел вон, пока я не оторвал тебе нос и не заставил съесть, - рявкнул тот. Баркович ретировался.
- На стенку хочется лезть от этого типа, - пожаловался Пирсон.
- Он бы порадовался, услышав это, - сказал Макфрис. - Он сказал репортеру, что станцует на могилах нас всех. Это и дает ему силы идти.
- В следующий раз, когда он подойдет, я ему врежу, - слабым голосом сказал Олсон.
- Ага, - сказал Макфрис. - Пункт 8 запрещает вступать в ссоры с товарищами по состязанию.
