Китай осуществляет экономическую и культурную интервенцию — в школе дети уже изучают китайский язык (рассказ “Марфушина радость”).
Свобода слова подавлена, “враги народа” преследуются и уничтожаются (“Кочерга”).
Простые люди живут в режиме постоянной экономии: “…сейчас уже не пятница, а суббота, а по выходным ни один лифт в Москве-матушке работать не должен по приказу управы городской. Экономия!” (“Петрушка”).
Многие из них ненавидят власть и с помощью наркотиков часто осуществляют свои фантазии о мести (“Underground”).
Приближенные к государю, вчера имевшие все, сегодня понимают, что обречены (“Опала”).
Государь ищет врагов повсюду, и так, к примеру, может возникнуть заведомо абсурдное “дело о кремлевских лилипутах” — карликах-скоморохах, развлекающих высших лиц государства (“Петрушка”).
Кто-то снимает то ли просто патриотические, то ли оппозиционные фильмы (“Кино”), кто-то боится не сдать в срок самодельную сметану (“Хлюпино”).
Таких разноплановых картин у Сорокина много и среди них не только негативные. Но в них отсутствует тревога. Получается яркая панорама, не вызывающая никаких чувств. Даже сам “Сахарный кремль” — главная деталь, которая фигурирует во всех рассказах, — довольно странным образом выражает очевидную мысль о единстве страны и народа. В традиционном варианте она звучит примерно так: “Куда бы ты ни пошел, ты везде найдешь Россию”. У Сорокина по-другому: “Куда бы ты ни пошел, от России тебе никуда не деться”.
Смутный, неразвитый и неосмысленный мотив обреченности на жизнь в несправедливости — вот и все из разряда несиюминутного, что может дать читателю “Сахарный кремль”. В остальном это чистый фельетон, нечто вроде упрощенной социальной фантастики, лишенной рефлексии и метафизики, зато в избытке нашпигованной стандартными реалиями сегодняшней жизни.
