На этот раз кроме Филлис с ним была еще одна девушка — ее сестра, предположил я из-за большого сходства между ними. У нее были такие же пышные золотисто-каштановые волосы. И все же в сравнении с Филлис она показалась мне почти дурнушкой.
Всегда тягостно, когда тебя в упор не замечают, даже если ты это заслужил. Ну, словно ощутить под ногой пустоту вместо ожидаемой ступеньки. В данном случае боль до некоторой степени — не очень значительной — смягчил тот факт, что Филлис на меня посмотрела. Ее голова сохранила неподвижность, и я не мог безоговорочно поклясться, что ее глаза скосились в мою сторону, и все-таки она, бесспорно, на меня посмотрела. Уже хоть что-то. Она словно бы сказала, что дочерний долг обязывает ее следовать примеру отца, но что это не следует расценивать как симптом личной неприязни.
Во всяком случае, таким было мое истолкование.
Два дня спустя я столкнулся в деревне с мистером Чейзом.
— Привет. Так вы вернулись! — сказал я.
— Вы раскрыли мою тайну, — признался он. — Предпочтете сигарету или кокосовый орех?
Наступила пауза.
— Кое-какие неприятности за время моего отсутствия, как я слышал, — сказал он.
Я кивнул:
— Человек, у которого я живу, Укридж, сделал то, против чего вы меня предостерегали. Коснулся ирландского вопроса.
— Гомруль?
— Затронул и его среди прочего.
— И профессор взорвался?
— Похлеще бомбы.
— Совершенно в его духе. И теперь вы разошлись, как в море корабли. Жаль-жаль.
С последним я от души согласился. Мне приятно сказать, что я сурово подавил желание воззвать к нему, чтобы он употребил свое влияние на мистера Деррика, если таковое наличествует, и помирил бы нас. Но я понимал, что должен соблюдать правила игры. Попросить соперника о помощи в борьбе во имя цели, достижению которой он, вероятно, готов всячески мешать? Нет, это удар ниже пояса.
— Вообще-то мне не положено разговаривать с вами, — сказал мистер Чейз. — Вы ведь под арестом.
— Он все еще?.. — Я умолк, подыскивая подходящее слово.
— И даже очень! Постараюсь сделать что смогу.
— Крайне любезно с вашей стороны.
— Но время еще не созрело. Пока он, можно сказать, только-только начинает спускать пары.
— Понимаю. Спасибо. Всего хорошего.
— Пока-пока.
И мистер Чейз широким шагом отправился в сторону волнолома.
Дни тянулись еле-еле. Филлис и ее сестры я больше не видел. А с профессором раза два столкнулся на поле для гольфа. В такие дни сердечных мук может показаться, что гольф — не панацея для влюбленного в разлуке с любимой. С другой стороны, если человека постигла неудача в любви, отсюда еще не следует, что неудача будет постигать его и на поле для гольфа. Поначалу моя игра оставляла желать лучшего, но, пройдя две-три лунки, я обрел свою обычную форму, а она очень и очень недурна.
