П о л и н а. Ладно, давай второй вопрос.
Л ю б а. Если ты не ответила на первый, то нет смысла продолжать. Чтобы проходить такие тесты, нужно быть сначала подготовленной. А ты совсем не готова к этому.
П о л и н а. Подожди, я щас. (Включает диктофон.) Сороковой день после пятнадцатилетия получился какой-то странный. Он как радуга. То хорошо, то плохо. Сначала явно на горизонте вырисовывался шанс выйти замуж. Теперь этот шанс кажется мне смутным. Еще чуть-чуть, и мое сознание отключится. Конец связи. (Пауза.) Наверно, хочешь спросить, зачем я все говорю в диктофон?
Л ю б а. Потому что тебе нравятся ноги. Я знаю.
П о л и н а. Нет. Это мои мемуары. Я записываю их голосом. Потому что писать рукой мне стыдно. А знаешь почему? (Говорит шепотом Любе на ухо.) Потому что я неграмотная. Когда говоришь все голосом, то никто никогда не узнает, сколько ошибок у тебя было в словах, никто не знает, где нужно поставить запятую, потому что я и сама не знаю, где их ставить. Потому что если спустя триста лет находят мемуары, написанные неграмотно, то такого автора даже не рассматривают, такой человек просто уходит бесследно, как будто и не жил вовсе. А тогда зачем рождался человек? Прославляют только грамотные мемуары. Вот мои мемуары грамотные. Я хочу, чтобы через триста лет все знали, что я жила, что была такая, как я…..
Л ю б а. Это очень интересно, но при чем тут ноги?
В коридоре кричит Коля. Полина надевает короткое платье,
приоткрывает дверь, подслушивает.
Л ю б а. Почему мы не можем выйти?
П о л и н а. Есть такой закон. Все должны сидеть в своих комнатах.
Л ю б а. Это твоя странная мама так придумала?
П о л и н а. Нет. Я сама так решила. Никто не должен днем ходить по квартире. Выходить можно только ночью.
Л ю б а. И я могу выйти в туалет только ночью?
П о л и н а. Почему? Нет. Иди хоть сейчас.
Л ю б а. Так ты же сказала…
П о л и н а. Это относится только ко мне. В доме только я мемуары пишу. А Ленка вообще неадекватная.
В это время в зале Коля кричит на Юлю.
К о л я. Сколько это может продолжаться?
Ю л я. У меня срок шесть месяцев. Еще три осталось.
К о л я. Я тебе говорю, у Антона пропали часы.
Ю л я. Ну и что, что пропали, я-то тут при чем? Все когда-то в этой жизни пропадает. А мне еще три месяца осталось.
К о л я. Где часы, я тебя спрашиваю?
Ю л я. Вот ни фига себе. Конечно, опять я во всем виновата. Дак конечно, а кто еще? Давай обвиняйте меня во всем. Всю жизнь на меня все валите. Так че, конечно, на кого еще-то. (
