Много гнезд тонет или встречает иные гибельные препятствия на долгом, трудном пути в море. Иные расхищаются взрослыми виниками, обитающими в глубине реки. Когда гнезда достигают моря, зародыши пробивают скорлупу и питаются птичьими яйцами, а затем ныряют в соленую воду. Лишь по достижении взрослого возраста – шестьдесят, семьдесят лет – новое поколение виников начинает путешествие длиной в год, назад к реке, к далеким, мутным прудам родильного леса Синей Розы.
Гнезда качаются в волнах реки Летер, проплывая мимо города Летераса, столицы Императора. Лодки местных рыбаков их избегают, потому что иногда большие самки следят за кладками из – под воды и, если не голодны настолько, чтобы разорить гнезда, начинают их защищать. Редкий рыбак добровольно дерзнет противостоять существу весом с галеру и способному клювом и когтистыми лапами разорвать эту галеру надвое.
Появление гнезд знаменует начало лета. Как и тучи мошек, клубящихся над рекой, снижение уреза воды и вонь обнажившихся гнилых тростников.
На плоском берегу около Старого Дворца, там, где пустырь окружает основания старинных башен, из которых одна построена из черного камня и окружена низкой стеной, показалась горбатая фигура, скрытая плащом с капюшоном. Она с трудом продвигалась ко входу, неловко, мучительно ковыляя. Спина существа была скрючена выбросами необузданной силы, пока отростки каждого позвонка не стали видимы даже через грубую ткань плаща; плечи так выдвинулись вперед, что руки почти касались земли. Идущий хватался за камни, помогая искореженному телу двигаться.
Он ищет гнездо. Курган неровной земли, мертвые травы, червоточина – дыра в покинутое ныне владение. Напрягая магические чувства, он переползает от одного кургана к другому. Пусто… пусто… пусто.
Странные насекомые разбегались с его пути. Комары вились сверху, но не решались кормиться – кровь искателя поражена хаосом. Свет умирающего дня касался его бесформенной тени, словно удивляясь: откуда на замусоренном дворе появилось столь мерзкое пятно?
Пусто…
Но не здесь. Он позволил себе краткий миг радости. Наконец подозрения подтвердились. Мертвое место… не вполне умерло. О, Азат стал бездушным камнем, сила и воля покинули его. Но некая магия сохранилась – тут, под громоздким курганом, в круге сломанных древесных стволов. Явный Куральд. Может, Галайн – вонь Тисте Анди почти осязаема. Ритуал пленения, плотное переплетение нитей, чтобы удержать что-то… кого-то… внутри.
