Женщина пожала плечами. – Золото – сила.
– Сила. Чтобы подавить кого?
– Любого. Всех сразу.
– Кроме Тисте Эдур, равнодушных к летерийской идее обогащения.
Она улыбнулась: – Неужели? Вы все еще таковы?
– Что вы имели в виду?
– В Дрене живут хироты. Да вы их сами знаете. Каждый объявляет себя родней Императора и оправдывает этим захват лучших имений, земель. У них сотни Должников, ставших рабами. Может быть, скоро мы увидим Тисте Эдур в Совете Вольности.
Брол Хандар нахмурил лоб. На вершине далекого холма стояли три овлийские собаки – две тягловых и поменьше размером, овчарка. Они следили, как скот гонят через разрушенную стоянку. Животные мычали, чувствуя запах крови, желчи и кала. Брол внимательнее вгляделся в силуэты на холме. «Куда же они теперь пойдут», подумал воин. – Я видел достаточно. – Он заставил коня развернуться, слишком сильно натягивая поводья; животное замотало головой, фыркнуло и присело. Брол с трудом удержался в седле.
Если Атрипреду насмешила его неловкость, она ничем этого не показывала.
Над головами пролетели первые стервятники.
***
Южный Джасп, один из четырех притоков, несущих воды с гор Синей Розы в реку Летер, по южному берегу ограничен насыпью, по которой проходит дорога. Она вскоре начинает вяло карабкаться к перевалу, за которым лежит старинное королевство Синей Розы, ныне ставшее вассалом Летерийской Империи. Южный Джасп бежит быстро, ибо сила горных потоков здесь еще не ослаблена плоскостью равнин. Ледяная вода обтекает массивные валуны, оставленные давно исчезнувшими ледниками; в воздухе всегда висит холодный туман, облаками плывущий над дорогой.
Одинокий мужчина, ожидающий на дороге шестерых Эдур и их подчиненных, был выше любого Эдур. Тощий незнакомец закутался в черный плащ из кожи тюленя, натянул капюшон. Под плащом две перевязи перекрещивали грудь, с них свисали два длинных меча. Выбившиеся из – под капюшона пряди длинных белых волос намокли и уже не вились по ветру, а прилипли к воротнику.
Приблизившимся меруде лицо под капюшоном показалось бледным как лик смерти. Словно из ледяной реки вылез труп, в стародавние времена вмерзший в белые вены ожидающих их предгорий.
Передний воин, ветеран завоевания Летераса, взмахом руки приказал товарищам остановиться и вышел переговорить с чужаком. С ним былы пять Эдур и десять летерийских солдат, охранявших два тяжело нагруженных фургона; за последним фургоном брели, прикованные к единой цепи, сорок рабов.
