— Я прихожу сюда вовсе не на капсулу смотреть. Разве дело в капсуле?
Я поднял голову, и мой взгляд натолкнулся на пустые, ничего не выражающие глаза юноши в кабине.
— Он ваш друг? Семьи у него, как я слышал, нет...
Я сам понимал двусмысленность своего вопроса.
В ответ она, обращаясь то ли ко мне, то ли к кому-то еще, прошептала:
— Меня... Аки бросил меня.
Стараясь скрыть свою заинтересованность, я все же спросил:
— Вы, значит, с ним, то есть с Аки, были...
— Извините, я так резко выразилась, но... но... иначе ведь не скажешь...
Эта фраза точно адресовалась мне. Мне захотелось как-нибудь незаметно сменить тему, и тут, как раз в подходящий момент, вскипела вода.
— Ну вот, кофе готов. Вы ведь выпьете со мной чашечку? — Я нарочно придал фразе утвердительную интонацию, потому что ужасно боялся, что она мне откажет.
Она кивнула, бросила взгляд на Аки, потом медленно опустилась в кресло.
— Пожалуйста, пейте, не стесняйтесь.
Пристально взглянув на меня, она заговорила с таким жаром, с таким напором, словно прорвало плотину:
— Аки... Забыл меня Аки... Он всегда улыбался, когда мы встречались. Глаза у него не были такими равнодушными, как сейчас. Аки... Он мечтал отправиться в будущее на машине времени... в капсуле... Потому все меньше думал обо мне, стал забывать. Я тоже хочу забыть тебя, Аки...
Ясно было, что сейчас разом вырвалось наружу то, что долго копилось в ее душе.
Разрыдавшись, она опустила голову на стол. Что-то белое и сверкающее скатилось с ее длинных пальцев. То была жемчужинка.
С каким-то неловким чувством я допил кофе. Не представляя себе, что делать, я уставился на укатившуюся под капсулу жемчужину.
До сих пор в мои обязанности входило: осмотр контрольно-измерительных приборов, наблюдение за поведением Аки и работа с посетителями. С того дня чаепития с девушкой вошли в плавный ритм моего распорядка.
Она стала приходить в зал с капсулой времени каждый день. Звали ее Миа.
— Так и зовите — просто Миа, — попросила она.
Приходила Миа всегда рано утром. Когда, проверив приборы, я возвращался в зал, она уже сидела на стуле напротив капсулы, напряженно всматриваясь в нее.
Потом я читал утренние газеты, а в дни, когда совсем не было посетителей, мы болтали о том о сем, о своем прошлом.
Одежду она всегда носила неброскую: белая блузка, синее платье; этот стиль подчеркивал ее душевную чистоту.
Бывало, даже если я ни о чем ее не спрашивал, она сама ненавязчиво затевала разговор.
С Аки, рассказывала Миа, она познакомилась на лекциях по французской литературе. Он был, видимо, не очень силен в ней и перед экзаменом попросил у Миа конспекты. Это и положило начало встречам. Я высказал предположение, что конспекты были только предлогом; в ответ она лишь печально улыбнулась.
