— Знаю, что говорю в последний раз, — продолжал Нащокин, — но жизнь без любезной все одно для меня потеряна. Вас ослепляет вседозволенность, вы тщитесь простереть свою власть на тело, душу, мысли, желания, однако ж никогда не преуспеете в том. Аз есмь человеце! Не принимаю вашего надзора и гибель предпочту я своему позору.
— Молодец, — сказал граф, — налейте ему!
— Он крамолу речет! — крикнул Шешковский. — Решениям нашей государыни противится.
Нащокин сделал к нему решительный шаг, так что Шешковский отшатнулся, и воскликнул:
Но если и цари потворствуют страстям,
То должно ль полну власть присваивать царям?
В наступившей тишине голос Шешковского прозвучал особенно внятно:
— А вот за это, сударь, вам придется на каторгу последовать.
— Это откуда? — как ни в чем не бывало поинтересовался граф.
— Трагедия Николева «Сорена и Земфира», ваше сиятельство, — почтительно ответил Нащокин.
А Храповицкий добавил:
— Сочинение, дозволенное к публичному представлению ее императорским величеством.
Шешковский на мгновение застыл в растерянности, потом изобразил улыбку и покачал головой:
— Хорошо же вы старика разыграли! Очень натурально и с большим чувством представить изволили. О-ох, молодежь, пальчик в рот не клади. У вас, молодой человек, настоящий талант, хотелось бы поближе познакомиться.
— Вы его отобедать пригласите, — хохотнул Храповицкий.
— С превеликим удовольствием. Приходите завтра, у меня все просто, без церемоний. Последний раз по-холостяцки, а?
Нащокину показалось, что тот хитро подмигнул. Боже, как хотелось ему чем-нибудь запустить в эту самодовольную рожу, но Храповицкий ткнул его в бок и прошептал: «Благодари и соглашайся».
Пришлось покориться.
Зимний дворец был занят подготовкой к предстоящей свадьбе. Работы проходили под личным наблюдением императрицы. Для организации торжеств она согласилась воспользоваться собственной пьесой «Начальное управление Олега», не так давно представленной в Эрмитажном театре. До тех пор такую блестящую постановку в столице еще не видели. В распоряжение артистов предоставили полный гардероб прежних императриц, а к изготовлению декораций привлекли самых искусных мастеров, изобразивших виды Киева, Москвы, Константинополя, интерьеры княжеских теремов и императорских дворцов. Сейчас на той же самой сцене устанавливались декорации к третьему акту, показывающие великолепные княжеские палаты в Киеве. Там должны были происходить главные предсвадебные действия: наряжание изборской княжны Прекрасы и ее представление урманскому князю Олегу, затем их превращение в настоящих жениха и невесту, наставление молодым и после балета с аллегориями семейного счастья торжественное шествие к венцу.
