Но брата у него не было.
— Значит так. Уясни себе одну вещь, — сказал Кореец. — Когда ты видишь, что избежать драки не удастся — выбрось из головы свои книги и все остальное. Желательно выбросить из головы вообще все, если получится. У тебя, боюсь, не получится, но стремиться к этому нужно. Не думай ни о хорошем, ни о плохом, постарайся сосредоточиться только на оценке ситуации. Понятно?
— Нет, совсем непонятно, — ответил он. — Что значит оценка ситуации? Что конкретно надо оценивать и как?
— А оценивать нужно вот что. Покажем на примере. Ударь меня кулаком в живот, — Кореец улыбнулся и поднял руки вверх — видимо, для того, чтобы ему проще было попасть в живот, — да не стесняйся, сожми кулак и бей.
Он решил не переспрашивать и действительно попытался выбросить все мысли из головы. Это было очень непохоже на все ситуации, в которых ему доводилось бывать ранее.
До этого всегда у него в ушах стучали молоточки — и что-то липкое копошилось в желудке — сейчас же все казалось каким-то обычным и будничным — и сама мысль о том, что нужно ударить Корейца в живот показалась ему какой-то нелепой. Что в этой ситуации можно было оценить — кроме того, что это все было глупо — он не понял и поэтому, сжав кулак, ударил Корейца в живот.
Ощущения в кулаке были странными — он не решился ударить в полную силу, но все равно ему показалось, что он ударил не в мягкий живот, а во что-то твердое и жесткое — и это ощущение было незнакомым и непривычным. До этого он всегда старался ударить своих обидчиков по лицу — потому что и его всегда били по лицу — по крайней мере сначала, до того, как он падал на землю — и в те редкие моменты, когда ему действительно удавалось попасть, он не ощущал практически ничего.
— Плохо ты оценил ситуацию, — сказал непонятно Кореец и добавил, — показываю на примере.
Что сделал Кореец, он не успел увидеть. Что-то произошло, и он ощутил, что ему нечем дышать. Казалось, что на него упало дерево — или что-то такое же большое и жесткое, как будто его ударили доской или металлическим рельсом — это неуловимо промелькнуло у него в мозгу в тот самый момент, как он оказался на земле. Дышать было по-прежнему нечем, и только спустя показавшиеся вечностью мгновения он смог закашляться и почувствовал, как свежий и удивительно вкусный воздух вновь поступает в легкие. Хорошо, что не позавтракал, — промелькнула и пропала мысль.
— Сейчас и на будущее — не обижайся, — откуда-то издалека до его сознания донесся голос Корейца. Он слышал его, как будто уши у него были заткнуты ватой — слова доносились невнятно и как-то издалека.
