Кам и Мара начали перетаскивать добычу в большую песчаную яму, предварительно покрыв дно древесной корой. К вечеру яма доверху была заполнена слоями рыбы вперемежку со льдом. Сверху уложили кору, хворост, дёрн, камни — будущей весной ланны первое время могут не заботиться о еде. Часть улова перенесли в пещеру, развесили распластанных лососей над костром. Мара наполнила несколько глиняных сосудов растопленным рыбьим жиром.
Через верхнее отверстие в пещеру проник какой-то непонятный шум. Чал вылез наружу и увидел, что небо закрыто тучами птиц, летящих на восток. Их тревожные крики вызывали смятение. Он направился к южному склону горы: на юго-западе за Рекой полыхало красное зарево. Оно поднималось над горизонтом, раздаваясь вширь. Лесной пожар!
Перед рассветом в пещеру проник запах гари, и Рума, которая не могла заснуть в эту ночь, тихо поднялась и стала пробираться к выходу. Кам проснулся и следом за нею выбрался наружу. Огненный вал двигался наискось с юго-запада на северо-восток. Они пошли вдоль берега и остановились напротив устья притока, который под прямым углом впадал в Реку.
Рума вдруг вошла в воду и медленно двинулась прочь от берега. Чал догнал её, подхватил на руки.
— Куда ты?
— Там, там… — показывала она на тот берег. Когда успокоилась, сказала: — Приток остановит огонь. Лесные ланны спасутся.
Река словно вымерла — ни одного всплеска. Над правобережьем бились тучи пепла и дыма, закрывая половину неба.
К вечеру пожар стал стихать. Вокруг стоял полумрак, насыщенный дымом и гарью, было трудно дышать.
Большерогий олень, выходя на берег, увяз в трясине. Чал и Рума подошли к нему. Пытаясь высвободиться, олень погружался всё глубже, вскоре он затих, бессильно вытянув шею.
— Принесём хворосту, — предложила Рума. — Смотри! — она держала на ладони влажный, помятый колос, который выдернула изо рта оленя. — Здесь растёт?
— Да, где-то тут.
— Ты видел?
Что-то похожее вроде попадалось ему на глаза, но где? И когда?..
С их помощью олень выбрался из трясины, сделал несколько неуверенных шагов, остановился, разглядывая скошенным глазом своих спасителей. Потом, чтобы освободиться от налипшей грязи, встряхнулся и зашагал прочь от Реки.
Рума бережно положила колос в сумку, висевшую на поясе.
— Не вспомнил?
— Нет. — Чал рассмеялся. — Вкусный?
— Да, да… Увидишь — сразу скажи. Это самое вкусное, вкуснее всего.
— А мясо? А печень? А лосось? Что вкуснее?
— Лепёшка. Лепёшка вкуснее. Запомни.
— Дай, попробую.
