Поэтому нужен был гласный и яркий пример другого пути.
Очевидцы рассказывали, что перед тем, как спуститься в забой, Алексей Стаханов зашел на всякий случай в бухгалтерию и поинтересовался, сколько он заработает в случае рекорда. И заработал за день двести с лишним рублей при среднемесячной зарплате в среднем в пятьсот.
И вот тогда и свершилось чудо…
При этом надо обязательно упомянуть, в каких условиях это «чудо» свершилось. Совершенно заштатная шахта «Центральная», парторг Петров, которого скоро могли посадить за невыполнение плана, и бывший крестьянин Стаханов, который отдал ради своего рекорда все — даже имя свое потерял. Он был то ли Андреем, то ли Александром, а «Правда» назвала его в статье Алексеем, и тогда якобы Сталин изрек: «Правда» не ошибается», поэтому ему и паспорт новый выдали — на Алексея Стаханова.
Пришел он на шахту денег на лошадь заработать, коногоном побыл, потом научился работать отбойным молотком. Он был отличным работником и мог поставить этот рекорд, поэтому парторг и обратил внимание именно на него.
Они действительно придумали новый метод: Стаханов прорубал узкий тоннель в угольном пласте, за ним шли два шахтера, расширяли, ставили крепь, а светил фонарем ему лично парторг. И там же присутствовал главный редактор местной многотиражки — работа шла конкретно на рекорд, для этого были созданы все условия.
Рекорд удался, парторг был спасен, Стаханов получил свои двести рублей, а в местной газете написали небольшую заметку. И эта заметка попала на стол наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе.
Стахановское движение — это, скорее, инициатива масс или государственная инициатива?
• Государственная инициатива — 53 %
• Инициатива масс — 29 %
(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет (Портал «SuperJob», декабрь 2009 г.))
Но если условно считать парторга Петрова тоже «массами», получается, что это все же была инициатива снизу, а не государственное движение? Даже если и так, то все последовавшее за рекордом было результатом мощной государственной пропагандистской кампании.
Обстановка в стране была такая, что нечто подобное должно было произойти, просто так получилось, что началось такое движение именно «снизу». Случайность, возможно не первая, дальше начала развиваться благодаря мощнейшей пропагандистской госмашине.
Через два дня Орджоникидзе прочитал заметку и тут же дал команду дать информации ход — нарком мгновенно понял, что может дать подобная инициатива, потому что как бывший председатель ВСНХ и нарком тяжелой промышленности он лучше всех видел катастрофическое положение в промышленности.
