— Дивизион, смирно, равнение на — середину!
Выждав секунду и убедившись, что в строю все в порядке, он стремительно повернулся к моложавому стройному майору с академическим значком на тужурке.
— Дивизион для следования на боевую позицию построен!
— Здравствуйте, товарищи!
Переведя дыхание, мы раздельно, по словам, выпалили:
— Здравия желаем, товарищ майор!
— Зачитайте приказ, капитан.
— Есть! «Для прикрытия воздушных рубежей Родины… приказываю заступить на боевое дежурство…»
Хрипотца в голосе капитана пропала. Его слова ввинчивались в сознание, заставляли вытягиваться в струну.
— Старший оператор старший сержант сверхсрочной службы Родионов!
— Я!
Кругом «старший». А фамилия так себе…
— Радиотелеграфист рядовой Леснова!
— Я!
Ого, и здесь девчата, оказывается, служат. Вот тебе и дульцинеи…
— Начальник дизельной электростанции сержант Акимушкин!
— Я!
Начальник штаба назвал фамилию одного из офицеров.
Это, наверно, самый главный — Тарусов. Какой он из себя? Офицер, видимо, заинтересовал и Горина, потому что он высунулся из-за моей спины, но тут же юркнул обратно, испугавшись строгих взглядов начальства.
— Первый номер пусковой установки ефрейтор Кобзарь!
— Я! — громче всех выкрикнул дюжий парень с песенной фамилией.
«Я», «я», «я»… А как же мы с Гришей? А всех новичков куда? Хотя бы посыльным, что ли, назначили… «По охране воздушных рубежей Родины!» Неужели когда-нибудь и мою фамилию назовет в приказе начальник штаба зенитно-ракетного дивизиона?
— Старший техник-лейтенант Бытнов, — приказал майор, — покажите молодому пополнению все наше «хозяйство», а после обеда будете усовершенствовать с ними батарейное укрытие.
Дивизион ушел. С нами остался Бытнов. Он не представился нам да и у нас не спросил, как кого звать-величать.
— Видите колючку? — флегматично произнес Бытнов и показал рукой на проволочные ограждения. — Шагнешь за нее без спросу — самоволка. А за самоволку на «губу» сажают.
— А что такое «губа»? — сделал наивную рожицу Горин.
— Отдельный кабинет для раздумья о смысле жизни.
Новобранцы хохотнули.
— Казарму вы видели, спортивный городок тоже. Вон в тех особнячках офицеры живут и сверхсрочники.
— А зачем девчат в армию призывают?
— Затем, что в конце войны мало кто из гвардейцев приезжал к женам на побывку… Уразумел?
— Так точно, — козырнул ухмыльнувшийся Горин.
— Руки, брат, у тебя как на шарнирах. В строю этого не делают. А язык твой — враг твой. Запомни.
— Виноват!
— Виноват, сероват — надо получиться…
