В двадцать три года, конечно, не поздно менять свои вкусы и взгляды и рваться к каким-то недосягаемым высотам. Но у Санди никогда не было больших амбиций. Ее вполне устраивала жизнь обычного человека, со всеми ее тихими радостями и горестями. В любой другой семье из этого не устраивали бы трагедию. Но у себя дома Санди чувствовала себя паршивой овцой, так как все остальные Лангмюры обладали какими-то талантами и большой целеустремленностью.
Пока Мартин был занят книгами, она старалась представить себя с ним наедине, и не на день-два. А вот если бы они вдруг очутились на необитаемом острове… В качестве собеседницы она бы ему быстро наскучила. Но, с другой стороны, там очень пригодились бы все ее навыки, или, как их шутливо называли домашние, «наставления Санди по домоводству». Так что ее практичность и деловитость компенсировали бы пробелы по части интеллектуальной.
Мысль о том, чтобы остаться в обществе Мартина на длительный срок, вызвала в ней дрожь.
Голос Агуэро, неожиданно оторвавшегося от книг, вернул ее к действительности.
— Я понимаю, что вам здесь скучно. Я скоро освобожусь.
— Нет, что вы, — стала оправдываться она. — Мне есть о чем подумать.
Санди почувствовала себя виноватой, что отвлеклась от главной проблемы — здоровья Джейн.
Когда они приехали домой к Мартину, он спросил:
— Вам не хотелось бы искупаться?
— В море?
— Нет, в бассейне.
Ей как-то было невдомек, что в Сан-Плачидо может быть и такое.
— Я не взяла с собой купальник, — с сожалением развела она руками.
— Нет проблем. В раздевалке для женщин есть несколько купальников. Уверен, один из них обязательно подойдет вам. Идемте со мной.
С террасы нельзя было разглядеть бассейн, так как он был огорожен и находился рядом с большой крытой верандой, заросшей диким виноградом. Указав на нее рукой, Мартин заговорил:
— Здесь очень любила работать моя мама. У нее творческая натура, и она могла стать неплохим художником, если бы серьезно занялась этим. Но ей не хватает целеустремленности. Мама растрачивает свою творческую энергию на другое — на дом, семью, друзей, на помощь нуждающимся и другие добрые дела. Теперь трудно судить, получился бы из нее большой художник или нет, но зато ее любят все, кто знает. Не каждый может похвастаться всеобщим обожанием.
— В доме есть ее картины? — спросила Санди, оглядывая тенистую веранду.
— Да, они развешены в моем кабинете, — ответил Мартин. — Я обязательно покажу вам позже, там мы выпьем аперитив перед ужином.
