— До чего же мне трудно с вами, Элен, — наконец произнес он. — Мало того что вы женщина, вдобавок еще родственница, да к тому же заболели. — Он опять вздохнул, добавив в моей несчастной голове шуму. — Будь вы мужчиной, я бы сию же секунду вызвал вас на ковер и потребовал письменных объяснений!
— Но я… Я подготовила все документы! Я сейчас приеду!
— Не придумывайте, Элен. Поправляйтесь. Всего доброго.
— Подождите, мэтр Ванвэ! Не вешайте трубку! — От сдерживаемого кашля я почти задыхалась, но все-таки смогла спросить: — Все из-за того, что я вчера отказала мистеру Уоллеру?
— То есть? Что вы имеете в виду?
— Он вчера вечером настаивал, чтобы я огласила завещание и ввела всех в права наследования, но я… Вчера я… — Я была не в состоянии сформулировать в одной фразе то, что произошло вчера, и поэтому дала волю своему кашлю.
— Вам нужно лежать в постели, мадемуазель, и пить горячее, — грустно констатировал Ванвэ. — А мистер Уоллер волен командовать в своем концерне, но не здесь. Помолчите, Элен, у меня и так мурашки от вашего кашля. Не волнуйтесь, сегодняшнюю встречу в десять я отменил все равно. Вы поступили правильно. Лечитесь, теперь всем займется, например, э-э-э… Сарди.
Вошел брат со стаканом воды в руке. Толстая таблетка шипела на дне и салютовала круглыми пузырьками.
— Мишель Сарди? — пролепетала я. — Но ведь он же специалист по корпоративным искам…
Брат уставился на меня.
— Ничего, Сарди будет полезно пообщаться с монахами, — отрезал Ванвэ и, как мне показалось, с иронией в голосе.
— С монахами? Зачем?
Брат впился в меня глазами, словно пытаясь телепатически уловить известия с того конца провода.
— Элен, обнаружено завещание, заверенное монахами Мон-Сен-Мишель. Несколько старомодно, но, по-моему, вполне законно. Однако вам уже не следует забивать им голову, я поручу проверить его Сарди. Далеко не каждый корпоративный иск стоит столько, сколько замок. Поправляйтесь, Элен. Всего доброго.
— Да… Но… Я… — Я судорожно глотала воздух, в поисках поддержки глядя на брата; он сочувственно кивал после каждого моего мини-высказывания; таблетка в его стакане шипела и стремительно уменьшалась.
— Скорейшего выздоровления, мадемуазель Пленьи. Я передам привет от вас нашей Софи и малышке. — Энергичные гудки и эхо от них ударами в моих висках.
— Ну, что? — спросил брат. — Какие еще монахи?
— Это аспирин? Давай сюда. — Он протянул мне стакан, я выпила залпом. — Спасибо.
— Так что за монахи?
— Какое-то другое завещание, заверенное монахами из Мон-Сен-Мишель. А! — Я махнула рукой и опустилась на подушку; аспирин показался мне крепким, как коньяк, и приятно кислил, как «Вдова Клико». — По-моему, я уволена. Ванвэ сказал, что теперь завещанием Уоллеров займется Сарди, а мне не нужно забивать им голову.
