— Ага, нельзя? А своему Рейно сказал? Потому что он твой начальник?
— Элен, но ведь я отпрашивался у него на весь день! — с набитым ртом оправдывался брат, успев уже откусить полбагета. — И на всякий случай, на завтра.
— Завтра он велел тебе кровь из носу быть в Центре Помпиду! В двенадцать!
— Ну и буду! — Виктор дернул плечом. — Что ты злишься? Лучше давай тарелки, вилки. Ножи. Вот окорок, вот икра. Рыба. Овощи. Фаршированная курица. Если хочешь, можно подогреть в печке. Пирожные. Ты ведь любишь пирожные? Я специально купил их для тебя. А ты злишься! Что опять не так?
— Вики, по-моему, это у тебя что-то не так.
— Не у меня. — Он помолчал. — У Софи.
— Что с ней?
— Ничего! Если бы я знал, что ей будет так тяжело рожать, я бы в жизни не стал с ней спать! Не нужны мне никакие дети! Мне нужна только моя Софи! — сдавленно прошептал брат и закрыл руками лицо. — Моя единственная, моя милая, моя маленькая, нежная, умная, моя самая лучшая…
— Вики, Вики, — я как можно нежнее погладила его по голове и, чувствуя, что брат рад моей ласке, осторожно спросила: — Но теперь же все позади? Девочка здоровенькая?
— Здоровенькая. — Брат судорожно сглотнул. — Она в нашу породу! Здоровая, как ты и я! Четыре кило триста! А Софи…
Я боялась спрашивать впрямую и молча налила в фужеры шампанское. Оно играло.
— Софи такая хрупкая, нежная, — не глядя никуда, заговорил брат. — Она не смогла родить сама! Они ее разрезали!
— Она жива? — решилась я.
— Сказали, что жива. Но ей еще сутки отходить от наркоза!
— Отойдет, Вики. — Я вздохнула бы с облегчением, если бы позволил мой заложенный нос. — Отойдет, все будет хорошо.
— А если нет? Что я буду делать без нее? Ну зачем, зачем нам эта девочка? Нам и вдвоем было хорошо!
— Втроем будет еще лучше, Вики! И вчетвером, и впятером!
— Ты сошла с ума? Я больше не допущу, чтобы она рожала! Я никогда теперь с ней не буду спать!
— Глупый, ты такой глупый, Вики. — Я обняла его, прижала к себе и погладила по голове. — Все будет хорошо, Вики. Ты дивный муж. Ты будешь дивным отцом! Я очень люблю тебя, Софи и нашу Мадлен.
— Правда, Элен?
— Правда-правда, я уже очень ее люблю!
— Она такая красивая! Большая, беленькая, прямо как ты! Я так люблю тебя, Элен. Я не знаю, как бы я без тебя жил!
— Я тоже совершенно не представляю, что бы делала без тебя. Для меня ты ведь был всегда. Ты мой самый родной человек на свете. Мой самый любимый, большой, умный Вики.
Неожиданно хлопнула входная дверь. Мы вздрогнули и отпустили объятия.
