До этого года.
В этом году герцогиня перешагнула свое семидесятилетие, а герцог, к тревоге его семьи, перенес за лето несколько сердечных приступов. Казалось, герцог вполне оправился, и врач уверил, что если он будет разумен, то может прожить еще лет двадцать. Но это напомнило им обоим, что они смертны. И о беде с их любимым внуком и его женой. И о том, что они могли умереть и не дождаться рождения их наследника. Что наследник по этой линии может вообще не появиться.
Вот почему в этом году герцогиня предложила сыграть роль Купидона. В этот раз должна была приехать Джун. Почему бы не пригласить и Эллиота, однажды, в конце ноября, вечером за обедом, предложила герцогиня. Они могли бы намекнуть ему, не солгав напрямую, что Джун в этом году, судя по всему, не приедет.
Герцог мямлил и что-то бормотал о хитрости, являющейся обманом, и о вмешательстве в отношения между мужем и женой. Но, тем не менее, был склонен согласиться. Но что же думала об этом Марта?
Леди Марта Николс была их младшей дочерью, единственной, кто не пожелал выходить замуж, хотя в юности у нее было множество поклонников. Марта была самым верующим членом семейства, но ни в коем случае не ханжой. Все дети в семье обожали Марту и втягивали ее в те забавы, к которым и не мечтали привлечь своих родителей.
Марта тщательно обдумала ответ. И затем одарила родителей своей обычной спокойной и доброжелательной улыбкой.
– Да, – сказала она. – Сейчас самое время. Когда они поженились, Джун была слишком молода, а Эллиот еще не отошел от тягот войны. Но теперь они должны быть вместе. Они связаны на всю жизнь, даже если никогда больше не увидят друг друга. И они оба нуждаются в дружбе и любви… ну, и в детях. Но, возможно, они никогда не встретятся, если кто-нибудь не подтолкнет их к этому. Да, mama, я уверена, что вы предлагаете верное решение.
– Так ты не считаешь, что это нехорошо, дорогая? – спросила герцогиня. Теперь, когда ее предложение, казалось, получило поддержку, она вдруг почувствовала угрызения совести.
– Нет, – решительно ответила ее дочь. – Не может быть неправильным то, что делается с любовью и заботой о счастье других.
Герцог хрипло откашлялся.
– Пять лет назад я должен был взять кнут и выпороть мальчишку.
Таким вот образом вопрос и был улажен. И теперь оба, и виконт, и его живущая сама по себе жена, были на пути к Хэммонд-Парку, чтобы отпраздновать Рождество, не зная, что другой тоже будет там.
Они были последними, кто должен был приехать, и уже опаздывали. Пока в гостиной продолжалось чаепитие, любопытство присутствующих усиливалось – что будет, когда эти двое снова встретятся. Но дорога под окнами, на которую многие время от времени украдкой поглядывали, оставалась пустынной.
