И потом! Не окажется ли наш предмет, попавший в их действительность, точно таким же призраком? Скажем, лежит на тротуаре полупрозрачная пачка денег. К ней бросаются, хватают сгоряча… и лишаются пальцев…
Трудно сказать, от чего именно шла кругом голова Ярослава Петровича Ротмистрова: то ли от ста пятидесяти принятых граммов, то ли от натужных попыток уяснить физическую картину явления. В сгущающихся помаленьку сумерках он переступил порожек зарешёченной арки и оказался в своём дворе.
— Ярослав Петрович! — негромко окликнули его из-за плотных нестриженых кустов у второго подъезда.
Ротмистров всмотрелся в смутный мужской силуэт, обрадовался.
— А-а, — негромко вскричал он. — Милости просим гостёчка дорогого! Что ж вы в прошлый-то раз так по-английски слиняли?
— Вы пьяный? — неприязненно осведомились из-за кустов.
— Да не то чтобы пьяный — так, слегка…
— Плохо… — прозвучал суровый приговор.
— Ну это кому как, — с достоинством возразил Ярослав Петрович. — Мне, например, хорошо…
Продрался сквозь кусты, и призрак тут же отступил подальше, возможно, опасаясь, как бы Ротмистров в припадке хмельного радушия не вздумал приобнять или похлопать по плечу, неминуемо причинив себе тем самым серьёзное, а то и смертельное увечье.
— Меня ждёте?
— Вас. Сам-то я дверь не открою…
Как ни странно, в сумерках проникнуть в подъезд незамеченными оказалось куда труднее, чем днём: сначала Леночка с пятого этажа долго вправляла в проём детскую коляску, потом Марья Петровна не менее долго потчевала бродячих кошек, а потом ещё минут десять болтала с неизвестной бабушкой.
Помаленьку ситуация стала раздражать.
— Вот объясните мне ради бога, — проникновенно допытывался Ярослав Петрович, — чего ради мы здесь торчим? Сами же говорили, что попасть к нам вы можете когда угодно и откуда угодно!
Шкарин сердито отмалчивался.
— Теперь вам опять по лестницам шкандыбать! Неужели нельзя было взять и сразу очутиться в моей квартире?
— Нельзя, — буркнул Шкарин.
— Это в смысле: без хозяина неловко? Стесняетесь, что ли?..
— Нет.
— А!.. — вспомнил Ротмистров. — Миры ещё не совместились?
— Да миры — что миры? — с досадой бросил Шкарин. — Как я окажусь в вашей квартире, если в свою-то попасть не могу?
— Простите, не понял… А почему это вы не можете попасть в свою квартиру?
— Потому что у меня там сейчас засада!
Услышав такое, Ярослав Петрович даже протрезвел слегка. Хотя с чего трезветь-то? Сто пятьдесят грамм под бутерброд — баловство…
