«Призрак бродит по «Европе»», — машинально прочёл Ротмистров.
— Почему Европа в кавычках? — спросил он через силу.
— Развлекательный центр! «Европа Сити Молл»! Не был, что ли, ни разу? Думали сначала, голограмма по этажу ходит, а проверили — нет такого аттракциона… Охранник его дубинкой ткнул — одна рукоять от дубинки осталась!..
Ярослав Петрович прерывисто вздохнул, отстранил газету.
— Прости, Мань. Не до того мне…
Перед железнодорожным мостом сели в пробку. Покинуть салон не представлялось возможным. Проползающий мимо троллейбус был бесконечен, как космический крейсер из «Звёздных войн». Пассажиры маршрутки давно уже смирились: кто болтал по сотику, кто промеж собой.
— Как же он может стены дырявить, если сам прозрачный?
— Ну вот написано!
— Да сейчас тебе что хочешь напишут!
Толковали наверняка всё о том же газетном призраке. Хорошо, небось, живётся, если больше уже и поговорить не о чем…
Ярослав Петрович чувствовал себя на грани срыва. Автомобильный затор грозил стать последней каплей: ещё мгновение — и взвоешь, завизжишь, забьёшься в припадке. В подобных случаях оставалось крайнее средство, открытое Ротмистровым ещё в юности и к которому он в последнее время прибегал всё чаще и чаще: например, сегодня утром на балконе… Салон маршрутки, говорите? А ты представь, будто видишь его впервые и даже не знаешь, как что называется. Допустим, прибыл ты из иного мира, возник внутри не поймёшь чего — ну и вот… Пара минут такой нарочитой оторопи — и окружающее волшебным образом обессмысливается, а самое главное, вместе с ним обессмысливается и то прискорбное обстоятельство, что государство обуло тебя даже напоследок.
Вы не поверите, но, лишившись имён, предметы и существа начинают чуть ли не истаивать на глазах.
До крайнего средства на сей раз, впрочем, не дошло — автотранспорт вокруг зашевелился, благополучно въехали на мост, даже обошли на полкорпуса бесконечный троллейбус. Затем впереди зазиял просвет, куда немедленно рванулась их маршрутка, и тут же была резко осажена с кряканьем тормозов, визгом покрышек и сдавленным матом водителя. Соседку Ротмистрова сорвало с сиденья, так что, не ухватись она за плечо Ярослава Петровича, быть бы ей на полу.
— Вы видели? Видели? — вскрикивала попутчица.
— Нальют с утра зенки и под колёса лезут… — рявкнул склочный бас справа.
— Прозрачный он был! Прозрачный!..
— Кто прозрачный?
— Ну, этот… под колёса который…
— Во блин! Ещё одна газет начиталась…
