То было суровое время. Страна переживала очередной приступ борьбы с пьянством на рабочих местах. Поэтому в магазинах Усть-Удинского района продавался только спирт двух видов — полная бутылка и полбутылки. Это чтобы удобнее было разбавлять. Воду льют в спирт, но никак не наоборот!
Практика вышла весёлая. Много чего осталось в памяти — комната, в которой жили ровно тысяча мух, полёты на «аннушке» с вечно невменяемым экипажем, редакционный газик с испорченными тормозами, стычка с венграми-плотогонами из Ужгорода, охотничий посёлок, в котором проживало около 700 лаек, небольшой медведь на лесной дороге, районная Доска почёта, на которой красовались исключительно Шипицыны обоего пола, романы с представительницами местной интеллигенции…
А ещё мы писали — сотворили кучу рассказов и вот эту маленькую повесть. Знаток без труда увидит в ней влияние Юрия Тынянова — как раз прочитали «Малолетный Витушишников».
Наш завкафедрой, поощрявший творческие порывы, сказал: «Вещь нужная, но действие следует перенести в США». Вот так-то. Ничего переносить мы не стали, так и лежал этот текст у Сергея в архиве.
А в конце 1984 года Сергей Швецов с женой и старшим сыном погибли в авиакатастрофе. Он переезжал с северов в Иркутск, и все рукописи были в багаже…
Сергея я вспоминаю до сих пор, а об этой вещице и думать забыл. И вдруг сравнительно недавно узнал, что один экземпляр хранит московский журналист Андрей Соколов — наш общий друг и тоже однокурсник. Выпросил, перечитал… Вроде забавно…
Административное лицо господина ротмиста Штаницына,
или С лица не воду пить
У ротмистра Штаницына было мало святого. Отчасти это объяснялось чисто физиологическими причинами, а отчасти некоторою однобокостью его духовного развития: дело в том, что за всю свою беззаветную жизнь он прочёл, помимо служебных, всего две побочные книги.
Правда, от первой в памяти сохранилось только название, но и оно заняло в его голове столько места, что любой другой информации приходилось драться за каждый нейрон. Название это по своей витиеватости было подобно эпитафии на мраморном надгробии творческого работника и имело следующий вид:
«Ужастное прелюбодеяние, или Поимка государем-императором Петром Алексеевичем аглицкого посланника на спальных снастях своей аманты девицы Анны Моне, голштинския уроженки».
Второй же и последней книгой, постигнутой Штаницыным, была научная брошюра московского профессора Фишера «Описание курицы, имеющей в профиль фигуру человека, с присовокуплением некоторых наблюдений и её изображение».
