— Небось вы, ребята, часто на ярмарках пересекаетесь?
— А то! — пылко ответил Джоби. — Куда ни сунься — везде одни и те же люди. Всюду знакомые лица, год за годом. Сказка!
— Пожалуй… — протянул мистер Окройд и задумался о чем-то своем.
Они пропустили по две пинты в кабачке, где Джоби сразу снискал бешеный успех. Меньше чем за десять минут он завладел вниманием каждого присутствующего. Речь Джоби все больше напоминала стаккато и притом звучала все эффектнее; он осыпал своих слушателей подмигиваниями и дружескими толчками в бок; он показал им, как Бермондси Джек схлопотал от негра, как Дикси Джонс вдарил левой, а его старый друг, Джо Клэпхем, — «лучший боксер второго полусреднего веса в стране, но дрался, болван, с кем попало и денег не брал», — два года побеждал во всех матчах и «раскидывал противников, как щенят». Джоби провел слушателей через все ярмарки, ринги, ипподромы и пабы от Пензанса до Абердина, поведал им о шулерах, врачах-шарлатанах, букмекерах и пройдохах всех мастей; радостное «Сказка!» все чаще и чаще оглашало стены пивной. Хозяин заведения так впечатлился, что на прощание угостил Джоби пинтой горького. Мистер Окройд думал, что попал в волшебную страну. Как честный браддерсфордский рабочий, он не желал иметь ничего общего с этими людьми и жить их жизнью. Однако познакомиться с ними, окунуться на часок в этот удивительный мир, было сродни колдовству. Он потягивал пиво, курил «Старый моряцкий» и восхищенно внимал каждому слову. Беседа не прекращалась ни на минуту: когда они с Джоби вернулись в тихую придорожную гавань, скинули ботинки, растянулись на лавках и закутались в одеяла, разговор зашел о футболе. Тема эта нашла такой отклик в сердцах обоих, что на дворе была уже глубокая ночь, когда мистер Окройд в последний раз произнес слово «Юнайты», а Джоби Джексон исчерпал запас достойных рассмотрения защитников и центральных нападающих. Незабываемый вечер!
Они умолкли. В темноту фургона начали прокрадываться странные ночные звуки. Мистер Окройд прислушивался к шорохам и шелестам, как вдруг его напугал громкий печальный крик.
— Ну и звук, а? Прям мурашки продирают.
— Сова, — объяснил Джоби. — Я уж к ним привык. А вот чего терпеть не могу, так это стук трамваев по ночам. В городах с трамваями я не ложусь, пока они не угомонятся. Спать никакой возможности — сердце болит, желудок болит. Ну да ладно, — сонно добавил он, — жизнь хороша, пока ноги ходят да зубы жуют. Надо всякое повидать, пожить хорошенько, а то и помирать жалко. Как считаешь, Джордж?
