— Не знаю, — ответила она.
— Конечно, не знаете! Простите, я запамятовала. Так вот, тут либо сразу выводишь мужа на чистую воду, либо пускаешь все на самотек — будь что будет. Ну, я и пустила, добрая душа, теперь жалею. Чтоб я еще раз так сглупила! Я думала, что знаю его как облупленного. — Она помолчала и продолжила: — Его я и впрямь знаю! А вот ее нет. Но мне уже кое-что порассказали, иначе меня бы здесь не было. Будь она хоть немного другой, я бы отпустила его на все четыре стороны. Есть у меня гордость или нет, в конце-то концов? Но его же попросту втянули в эту интрижку! Она его поманила, а он пошел. Я его знаю.
Тут она замолчала и свирепо уставилась вперед, на дорогу к Шеффилду, где бедный Эрик ждал свою спасительницу.
Вспомнив странную парочку в столовой, мисс Трант заключила, что миссис Типстед правильно оценивает положение. Персонажи забавной сценки вдруг превратились для нее в живых людей. Это было странно, даже пугало. Биение настоящей жизни под маской гротеска на миг внушило мисс Трант неприязнь; она понимала, что это неправильно, что думать так нехорошо. Это малодушный и гадкий снобизм, так рассуждают — о, ужас! — старые девы. Ей ничуть не хотелось замуж, особенно теперь, но при мысли о стародевичестве мисс Трант невольно содрогнулась. Нельзя так противиться событиям, людям, жизни, в конце концов, — надо принимать ее такой, какая она есть.
— До Шеффилда всего восемь миль, — объявила она.
— Знаете, мисс Трант… — Миссис Типстед помедлила. — Нам ведь можно чуток задержаться, правда? Я бы выпила чашечку чая, если удастся отыскать приличное место. Я с утра ничего не ела и страшно ослабла. Хорошо бы немного перекусить, как думаете?
— Вы совершенно правы! — с жаром ответила мисс Трант. — Выпьем чаю в ближайшей приличной закусочной.
Они подъехали к чайной и с удовольствием уселись за столик. Чай для миссис Типстед означал разговор по душам: после двух чашек она завела рассказ о сегодняшнем жутком утре. Обнаружив письмо, миссис Типстед призвала на помощь брата Вилли, который не раз ездил в Шеффилд и знал телефоны двух-трех гостиниц, где беглецы могли остановиться на обед.
— Но мы не стали звонить, покуда сами не отправились в путь. Из Личфилда, — добавила миссис Типстед. — Мы там живем.
— Личфилд! Так вот почему она сказала «Джонсон»[26]! — Мисс Трант почувствовала себя Шерлоком Холмсом (он с детства был ее любимым литературным героем). Долгими вечерами, годы напролет, она читала полковнику босуэлловскую «Жизнь Сэмюэля Джонсона», и отцовское увлечение Босуэллом и Гиббоном навсегда закрыло для мисс Трант тему восемнадцатого века.
