Однако уединиться со своими мыслями и насладиться природой Чернову не удалось. Стоило ему выйти на трассу, как минут через пять рядом с ним остановился "УАЗ" инженера полка.
— Ты что, пешком собрался до гарнизона идти? — улыбаясь, спросил подполковник Войтенко. — Садись в машину. У нас пешком по трассе ходить опасно, водители все военные, а потому безбашенные, плюс дорога скользкая. Не равен час, собьют по неопытности, потом ищи-свищи опера.
Чернов уселся на заднее сидение автомобиля и расстегнул шинель. В салоне было тепло и уютно. Видимо, водитель долго ждал своего начальника и не выключал двигатель.
— А вы, Алексей Сергеевич, какими судьбами оказались в штабе ВВС? — больше ради поддержания разговора, чем ради интереса, спросил Чернов инженера полка.
— Возил в инженерный отдел акты на списание затонувшей техники, — равнодушно ответил тот.
Авиакатастрофы с падением вертолетов в море были далеко не редким явлением в гарнизоне, поэтому и воспринимались они относительно спокойно.
— А что, нельзя их поднять со дна и восстановить? — спросил капитан.
Подполковник оглянулся через плечо на оперуполномоченного и снисходительно улыбнулся.
— Теоретически, конечно, можно, — ответил он, а затем, выдержав паузу, добавил: — Если бы глубина Баренцева моря была как у вас, в Азовском.
Как и все коренные северяне, Войтенко тоже считал необходимым лишний раз отметить, в каком суровом крае прослужил службу он в сравнении с курортным регионом, откуда прибыл Чернов. Игорь никак не отреагировал на эту колкость, а продолжал внимательно слушать инженера. А тот в свою очередь продолжал:
— У нас в море глубина в некоторых местах достигает шестисот метров. Это хорошо, если вертолет упадет возле берега, его водолазы смогут найти и провести необходимые подводные работы. А если на глубине? Во-первых, его давлением может раздавить. Во-вторых, даже если он будет на глубине ста или двухсот метров, кто его будет искать и поднимать? Для этого нужна глубинная техника. И, в-третьих, установить координаты падения не сложно, но нужно учитывать подводные течения. Через сутки вертолет может оказаться в нескольких милях от места падения. Использовать батискаф — удовольствие не из дешевых, поэтому нам гораздо проще и дешевле списать вертолет, чем его поднимать, а потом восстанавливать.
Немного подумав, Войтенко опять повернулся лицом к Игорю и уже другим тоном добавил:
— Есть еще и четвертый фактор. Летчики — народ суеверный. Как ты думаешь, кто-то захочет летать на вертолете, который упал в море?
