– Значит, так, – руководил Антоныч, – утром там народа нет. Заходим, закрываем двери. Если есть охранник, Гера его вырубает.
– Почему я?
– Потому что у тебя карабин. Я беру на себя этого, Мирослава. Слава контролирует центральный вход, Гриша – черный.
– А если там еще кто-то будет? – поинтересовался я, так, на всякий случай.
– Вырубать! – решил Гера.
Нельзя не заметить, что Гера самый законопослушный из нас. Все, что он умеет, – это играть на трубе в ресторанах в качестве «живой музыки» и собирать виниловые пластинки Дакшицера и Армстронга. Парень задуряется по джазу. И вот теперь этот трубадур приказывает всех вырубать. Откуда столько решительности у человека, который тяжелее трубы в руках ничего не держал? Впрочем, чего это я говорю – в руках у него сейчас СКС – карабин Симонова. И чтобы оружие выглядело еще более кошмарно, он выпрямил штык.
Вообще мы очень похожи на грабителей антикварных салонов: у Геры винтовка, у меня – бутылка… Ну, вот, в общем, и все. А, еще – чулки!
Остановив джип у салона, Антоныч осмотрел нас взглядом командира спецназа.
– Главное – не тушеваться. Люди подчиняются только силе и жестокости. Забираем ковер и уходим. Номер с тачки снят, мы в масках. Никаких следов. Гера, не забудь в салоне карабин, на нем есть номер. Кстати, где ты взял боевое оружие?
– У алкаша купил на рынке.
– Зачем? – спросил я.
– Не знаю.
– Пошли уже, а? – взревел Гриша.
Антоныч распахнул свою дверь, мы открыли свои. Пяти секунд нам хватило, чтобы оказаться внутри помещения. Над головой звякнул колокольчик. Помня, что мне доверен центральный вход, я тут же задвинул задвижку на двери и перевернул табличку OPEN обратной стороной.
– Здравствуйте!
Резко обернувшись, я увидел мужичка лет пятидесяти. Ростом, наверное, около полутора метров, то есть ниже моего холодильника.
Пока я его рассматривал, слева от меня раздались крики. От предчувствия чего-то неприятного (началось!) я прислонился спиной к двери. Сказано охранять – я охраняю.
Гера между тем колол охранника. Можно было и не колоть, охранник, увидев перед собой винтовку со штыком, обезумел и упал на пол. Но Гере показалось, видимо, что охранник недостаточно деморализован, что от него можно ждать чего угодно, и поэтому, держа карабин за приклад обеими руками, колол охранника, как тычут палкой сквозь решетку, стараясь раздразнить медведя. Охранник повизгивал и закрывался руками. Штык ни на миллиметр не входил в его тело, но сам факт того, что его колют штыком, приводил охранника в ужас и вселял уверенность, что это только цветочки, что от человека с колготками на голове ягодки нужно ждать чуть позже.
