Крах «дела всей жизни» поверг Артема в глубокую депрессию, а меня, наоборот, заставил вернуться к той жизни, которую я называл нормальной. Той самой, при которой утром надо ехать на работу, а вечером возвращаться домой, где нет никаких ночных звонков, бессонных ночей и литрами выпиваемого кофе.
Как и поручил мне Малых, я занялся реализацией препаратов женьшеня, готовил документы, встречался с директорами аптек и хозяевами небольших магазинов, занимавшихся продажей косметики и парфюмерии.
Я почти неделю не видел Артема и, после ее завершения, решил заехать на Маяковку.
Дверь Артем открыл уже после того, как я, развернувшись, начал спускаться по лестнице.
– Ты спал? – удивленно спросил я, увидев взлохмаченного Артема, – я уже уезжать собрался.
– Заходи, – ответил он, – гостем будешь.
Макс уехал в Ригу, и, оставшись один, Артем, похоже, вообще прекратил готовить и убираться в квартире.
Особенно поразила меня пирамида из видеокассет высотой почти метр.
– Видеопрокат открываем? – поинтересовался я, внимательно ознакомившись с репертуаром, – или будем писать диссертацию о творчестве Тинто Браса?
– Кофе будешь? – не ответив на мой вопрос, спросил Артем и стал наливать кипящую воду в чашки.
– Чем планируешь заняться, – поинтересовался я, – кассеты-то в окрестностях скоро закончатся.
– А куда торопиться, – вяло отвечал Артем, – надо собраться с мыслями, подумать, квартира оплачена на два месяца вперед.
– А питаться ты чем собираешься, – не отставал я, – тоже кассетами?
– К тебе перееду, – впервые за вечер улыбнулся Артем, – не погонишь ведь?
Я предложил Артему прогуляться, и мы, выйдя на улицу, направились в сторону Пушкинской площади.
В подземном переходе было, как всегда, сыро, темно и неуютно, но в этом мире лоточные торговцы, попрошайки, менялы, уличные музыканты чувствовали себя своими. Я не любил это место, за что был наречен Артемом снобом, который ошибочно считает себя лучше их. Внимание Артема привлекли две девушки, на вид не старше двадцати лет, которые с большим вдохновением слушали, как уличное трио исполняет песню Саймона и Гарфункеля «El Condor Pasa».
– Ребята, похоже, совсем на мели, – сказал мне Артем так, чтобы быть услышанным девушками, – а играют хорошо.
– Да, классно играют, – сказала одна из них, которая была совсем невысокого роста, с короткими, почти черными волосами.
Артем достал из кармана две долларовые купюры и положил в открытый чехол от скрипки.
