Тамаре вредно находиться рядом с уродством.
И снова воцарилась тишина. Карлик, притворявшийся человеческим дитятей, нашел новую забаву. Теперь он мотал ногами, то быстрее, то медленнее. Синие сандалики мельтешили в глазах, и тупая злость стучалась в Тамарины виски.
Она сдерживала себя.
Ей не нужны ссоры. Не нужны, и все! А когда злость почти прорвала плотину воли, наверху раздался крик. Он был громкий, долгий и очень страшный.
– Сиди, – велела Галина ребенку.
Сама она поднималась медленно, неторопливо. Сначала пересыпала семечки в один карман, шелуху – в другой, вытерла вспотевшие, в черной саже ладони о брюки и только затем двинулась к лестнице.
Тогда очнулась и Тамара. Она вдруг поняла, кто это кричал, и былые эмоции сменились новой – страхом. Тамара взбежала по лестнице, пронеслась по коридору, который, как нарочно, стал длинен и неуютен. Дверь комнаты была распахнута.
– Вася!
Василий лежал на полу, в луже чего-то яркого, вязкого, как вишневое варенье. А над телом склонился Олег.
Томочка захрипела, зажимая себе рот ладонями.
– Он жив, – Олег повернулся к Тамаре.
Руки красные. Кровь стекает. По капельке, но быстро. Тук-тук-тук на пол, в лужу… лужа растет.
– Он жив. Ранен просто. Перевязать надо.
Жив. Ранен. Перевязать. Крови много… за что он?
– З-за… за что? – спросила Тамара сквозь пальцы. Она боялась отнять руки ото рта, потому как тогда точно раскричится и расплачется, а слезы не помогут.
Перевязать надо.
– Это не я, – сказал Олег, расстегивая рубашку. – Это не я! Мы сидели с Кирой. Разговаривали.
Кира – дрянь. Она солгала. И солжет снова, чтобы защитить своего ублюдка.
Олег стянул рубашку и, скомкав, приложил к ране. Ткань стремительно розовела.
– Врача надо… Слышишь? Позвони врачу! Да очнись ты!
Кто? Тамара. Олег ей говорит. Но она не способна очнуться! Ей плохо и страшно. Ее отодвинули, и костюм Галины, красный, с лампасами, заслонил обзор.
– Я врач, – сказала она. – Пусти. Отойди. И ее выведи. Ей вредно волноваться.
Вредно. Да.
Олег поднялся. Сделал шаг. У него руки в крови и колени тоже. Кап-кап. Тук-тук. Кто там?
– У меня в комнате чемоданчик есть. Принесите, – велела Галина, и теперь тон ее был жестким, не терпящим возражений. – И пошевеливайте ластами.
Тамару вытолкали в коридор. Олег хотел усадить ее на стул, но она отшатнулась, не желая, чтобы к ней прикасались эти измаранные кровью руки.
– Это не я! Да слышишь ты? Это не я его ударил!
– А кто?
Он не ответил, развернулся и пошел широким шагом. Он считал двери и оставлял на полу след красных звездочек с растянутым лучом. Он остановился и, в последний миг спохватившись, надавил на ручку локтем. А ручка не поддалась.
