Доктор Моммзен пожимает плечами:
— Ну, какие-то семейные слухи… легенды… на этот счет, разумеется, есть, но лично я думаю, что это просто случайность. Моммзен в странах Европы не такая уж редкостная фамилия. И, кстати, историей я стал заниматься вовсе не по этой причине… — Он с некоторым ужасом смотрит, как я кладу приглашение обратно на стол и, вскинув руки, вопрошает невидимые небеса: но почему, почему?!
— Я ведь не один такой, — отвечаю я как можно более нейтральным голосом.
— Так вот этого я и не могу понять! — темпераментно восклицает доктор Моммзен. — Страны вашей, извините за прямоту, больше нет, денег на гуманитарные исследования никто не дает, впереди, это нетрудно предвидеть, вас ждут колоссальные пертурбации. Вряд ли жизнь здесь наладится в ближайшие двадцать лет. И все равно почти две трети тех, кому мы делаем предложения, отказываются уезжать. Вот объясните мне: почему, почему?..
Я чувствую себя несколько неуютно.
Действительно — почему?
Так ему и скажи.
Да потому, например, что сегодня вечером, быть может, примчится ошалевшая Стана — повалится на тахту, раскинет руки, как птица, которая устала летать, скажет стонущим голосом: накорми меня, напои, посиди со мной, о чем — нибудь поговори… И я ее накормлю, напою, отправлю в душ, снова уложу на тахту, и из этого вдруг возникнет страстный алхимический жар, действо любви, неуправляемый термояд, накаляющий жизнь до температуры солнечной плазмы.
Как это объяснишь доктору Моммзену?
— Ну, представьте себе, что у вас умирает мать. А вам в это время предлагают поехать куда-нибудь в отпуск. В какое-нибудь изумительно красивое место… Пальмы, скажем, песок, теплый океанский прибой… И вы точно знаете, что пользы от вас в больнице уже никакой: это финал, абсолютное помрачение, мать вас даже не узнает. Все, что требуется, сделают квалифицированные сестры, врачи, сделают лучше вас, вы будете им только мешать… И все равно, понимаете, все равно — уехать нельзя…
— Да, это сильный образ, — задумчиво говорит доктор Моммзен. — Очень типичный, замечу, характерный для многих традиционных культур. Карл Густав Юнг был бы вами доволен. Только мне кажется, что исходная предпосылка не слишком верна. Быть может, это не мать, а мачеха — судя по тому, как она к вам относится? Или вообще, очень условно, конечно: какая-нибудь посторонняя женщина?.. Бог ты мой, я иногда спрашиваю себя — извините за неполиткорректную формулировку — а нужна ли русским Россия? Не вам лично, вам она, может быть, и нужна, а русским вообще, гражданам, так называемым россиянам? Возьмите очевидные факты: у вас было десять лет нефтяного бума, страну в буквальном смысле этого слова орошали золотые дожди. Вы же получали за газ и нефть сумасшедшие деньги. Все можно было наладить, аккуратно продумать, организовать: сформировать экономику, построить нормальное государство. А что вы делали все это время? Пилили бабло? Так, кажется, у вас говорят? Вот в чем ваша беда: вы не считаете эту страну своей. Вы владеете колоссальным богатством, но оно почему-то идет вам не впрок.
