Следующим проблемным вопросом было обеспечение условий карантина – не хватало всего, от людей до самой банальной колючей проволоки. Ладно ещё Пилипко предоставил людей для охраны новоявленной границы, но дело было в том, что просто физически за столь короткий срок не получалось блокировать область – местные жители из приграничных сёл как из 1940 года, так и из 2008-го практически беспрепятственно могли ходить друг к другу в гости. С каждым днём возможностей для этого было всё меньше, но полностью пресечь контакты пока не удавалось. Дошло до того, что внучка побывала дома у своей бабушки, которая была младше её.
Но и этот факт не являлся самой большой головной болью Лаврентия Павловича. Более всего внимания сейчас уделялось составлению союзного договора между СССР и Харьковом. Эта была та проблема, над решением которой сейчас бились лучшие дипломаты. Загвоздка заключалась в неопределённом статусе свалившейся как снег на голову области. Идеальным выходом, по мнению Берии, было признание территории пришельцев закрытой территориально-административной областью. Но и здесь были свои подводные камни – из-за того, что Харьков являлся ключевым транспортным узлом, полностью блокировать область не представлялось возможным, да и это было бы невыгодно в экономическом плане. С другой стороны, повышался риск утечки информации в третьи руки. Так что, каждый шаг должен быть обдуман и взвешен не один раз. Берия просто не имел права на ошибку и понимал, что должен балансировать по тонкой грани, с одной стороны которой была необходимость взятия под контроль и советизации попаданцев, а с другой понимание того факта, что это должно пройти наиболее мягко – от вооружённого конфликта пострадают все. Нет, большой войны харьковчанам, конечно, не выдержать. Но, произойди что, без большой крови не обойдётся. У всех ещё был свеж в памяти урок финской войны и числа потерь, которые понесла Красная Армия. Да и не нужно было военное столкновение с Харьковом. Ведь кроме того, что погибнет большое количество народа, что в теории ещё можно было пережить, увеличиваются шансы на то что в ходе операции будут уничтожены невосстанавливаемые артефакты и сам факт переноса станет известен всему миру.
— Ладно, надо сделать небольшой перерыв, — Лаврентий Павлович отложил бумаги, снял пенсне и устало потёр переносицу. Затем вызвал секретаря и приказал принести стакан чаю.
Ожидая, пока чай заварится, Берия несколько раз прошёлся по кабинету, задумавшись о всём том, что о нём стали говорить после ареста. Картина получалась неутешительная – слишком многие отреклись от него, как только представилась такая возможность.
