— Георгий Николаевич, вы думаете, что из-за химического элемента сто два мы будем портить отношения со Швецией, — остановил аппаратчик Флерова, пытавшегося протолкнуть в газеты сообщение о том, что в Стокгольме учеными допущена ошибка.
— Ну, кто не ошибается в своей работе, — уже миролюбиво добавил босс, и Флеров понял, что дальнейший разговор бессмыслен.
Позднее мне пришлось по разным поводам несколько раз встречаться с партчином, и однажды, когда в разговоре была упомянута фамилия одного из секретарей ЦК КПСС, он снисходительно заметил:
— Они приходят и уходят, а мы остаемся.
Под «мы» он имел в виду таких, как он, партийных функционеров.
Наконец из Ленинграда начало приходить тяжелое оборудование. Начинался монтаж циклотрона, но обнаружилось, что рабочих не хватает. И тут главному инженеру пришла в голову блестящая мысль. Почему физикам и инженерам не поработать по вечерам вместе с монтажниками. Дополнительная заработная плата будет грошевой, но это не важно. Главное, что, монтируя циклотрон, мы изучим его и соберем лучше, чем монтажники. Ведь работать мы будем для себя. Через день мы вышли в вечернюю смену. Еще через неделю в газете «Комсомольская правда» появилась статья, в которой в патетических словах описывалась «комсомольская инициатива» в Дубне. Никто из нас, физиков, в глаза не видел корреспондента, с пафосом писавшего о нас, как о людях, ему хорошо знакомых. Конечно, это главный инженер рассказал писаке из «Комсомольской правды» о нашем «героическом и самоотверженном труде». А этот корреспондент, не потрудившийся поговорить хотя бы с одним из нас, лихо описывал нас. Удивляться тому, что написал корреспондент «Комсомольской правды» не следовало. Кто из нас не верит газетным сообщениям о какой-нибудь «новой инициативе» или «новом почине» молодежи, например, в городе Ярославле? Никто. На прошлой неделе корреспондент провел час в Дубне, а сейчас он пьет водку с председателем какого-нибудь колхоза, готовя статью о «колхозной молодежи». Мы все это понимали, но было смешно читать про одного из наших теоретиков, что «по утрам в окно у него стучит ветка тополя», и про другого физика, «с трудом по утрам сползающего с кровати — болит поясница». Меня корреспондент изобразил в виде этакого комиссара, «молча обводившего глазами ребят». Ребята жаждали крови и рвались в Москву, в редакцию газеты, расправиться там с корреспондентом. Но тот, как и следовало ожидать, избежал расправы.
