Но начнём с самого простого — с золота, которое почему-то многим не даёт покоя.
По отношению к основному процессу Великого Делания процесс получения золота — это, говоря языком современной химии, побочная реакция, но такая, которая, протекая одновременно с основной, служит индикатором её правильного протекания. В этом, и только в этом, смысле золото представляет для алхимика непреходящую ценность, безошибочно указывая на достигнутый им успех.
Критерии духовного преуспеяния, вообще говоря, трудноопределимы — тем более что на этом пути каждого подстерегают самые разнообразные ловушки. Православные подвижники разработали стройную систему правил, оберегающих от впадения в прелесть. Эти правила многих спасли от гибели ещё в те времена, когда материальному достатку предпочитали духовное совершенствование. Однако и здесь всё не так просто. Недаром же один из святых старцев советует не внимать словам Христа, если тот явится перед тобой в духе, «…потому что сам сатана принимает вид Ангела света» (2 Кор., 11:14); если это действительно Христос, он, мол, простит тебя, ибо увидит, что ты отвергаешь его из благочестивых соображений (см. Святого Григория Синаита наставление безмолвствующим. Добротолюбие. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993, т. 5, с. 224). Подобное наставление смущает, ведь мы знаем множество случаев, когда Христос или Богородица являлись людям, столь же далёким от святости, как и мы, и потому не имеющим критерия в своей душе, и те принимали свидетельство вышних сил, по-видимому просто не подозревая об опасности и о словах проницательного монаха.
Путь алхимика ещё более крут, чем путь монаха, и вскарабкаться по нему могут единицы, но на этом пути есть столб с указателем, и этот указатель — золото.
Золото несёт в себе всего лишь двойной смысл. Современному человеку, который только приноравливается жить на более высоком уровне и видит, как привычные с детства вещи и образы оборачиваются к нему сотней самых различных, порою страшных сторон, этот «всего лишь двойной смысл» должен показаться по-домашнему милым своей определённостью.
Итак, золото — это предел совершенства для неблагородных металлов, предел вполне достижимый и даже неминуемо достижимый, впрочем, за чрезвычайно долгий период времени. Это, разумеется, не следует понимать в том смысле, что вся земля превратится в золото, так как соответствующая энергия будет перетекать на иной уровень бытия.
Тут, думается, уместно вспомнить об апокатастасисе по Оригену, о предусмотренном Богом спасении всех живущих. По существу, апокатастасис — аналог превращения неблагородных металлов в золото, но уже не в материальном мире. Впрочем, тут не пустая аналогия, а свидетельство единонаправленности разносмысловых процессов. И здесь, как и в случае с золотом, спасение будет осуществляться не в зримом нашими несовершенными глазами мире, что, однако, не исключает появления в нём, скажем, Серафима Саровского и Франциска Ассизского или золотых слитков в песчаных породах.
