Вершина. Думал, не дойду засветло: три километра вверх – не шутка. Впереди озеро. Красивое. Отсюда даже видно монастырь на острове. Но туда я пойду завтра. Не очень хочется плыть незнамо куда, когда стемнеет.
Я установил палатку и запалил костёр, после чего стал раскладывать «поляну». К несчастью, даже после воцарения мои попытки продавить реформу кошерных законов натыкались на полное непонимание церкви, хотя практически во всём остальном у нас с ней полное взаимопонимание. Например, официально у меня только одна жена, но секретарша ничем, кроме названия, от благоверной не отличается. Её дети теоретически даже могли бы быть моими наследниками. Со свининой же – полный облом. Так что сало сегодня только бегемотное… Поеду в гости к Киевскому князю – обожрусь свининой.
Я уже приготовился харчить свой нехитрый ужин, как услышал хруст неподалёку. Я тут же схватил дробовик и откатился от огня. Может, это монахи шастают, а может, и нет.
– Кто там?
– Свои, свои.
На свет вышел благообразный… монах, наверное. Одет он был в простую робу, выглядел опрятным и ухоженным. У него были полностью седые волосы и борода, но старцем назвать его язык не поворачивался. Морщин на лице заметно не было, и двигался он с кошачьей грацией, как мои верные архаровцы, но как-то более плавно и ненавязчиво. Неужели у меня в горах Шао-Линь завёлся?
Монах наставил на меня указующий перст и заявил:
– Вообще-то гости представляются первыми. А я здесь живу, так что ты – гость.
Мой дробовик он игнорировал, да и у меня было чувство, что он успеет уйти с линии огня, пока боёк ударит по капсюлю. Так что я опустил оружие и представился:
– Ягба Цион Первый. Негус нагаст всея Эфиопии. Царь Амхарский, Шоанский и Аксумский.
– Ух ты, впечатляет, а ещё титулы есть?
– Чёрный властелин. Ну и что-то ещё по мелочам. А ты сам-то кто будешь?
– Я? – Монах усмехнулся. – Я – Габра, основатель этого монастыря.
– Ну-ну, присаживайся, основатель. У меня как раз чай поспел. Да и сало есть – небось не пробовал такого.
Некоторое время мы с незнакомцем отдавали должное новой эфиопской кулинарии. Причём я могу похвастаться тем, что большинство блюд в ней – мои нововведения.
– Слушай, основатель, зачем ты царю-то звездишь? Святой Або отбросил копыта лет семьсот назад, если не все девятьсот.
– Ничего я не отбрасывал. Задрали меня просто. И вообще, не Або, а Габра Манфас Кеддус. Если кое-кто начнёт фамильярничать, то я могу вспомнить, что он никакой не негус нагаст, а засланец чёрт знает откуда.
