На «спецназ» и осадные сюрпризы мне была предоставлена полная свобода. В случае успеха – честь и слава принцу. А в случае провала можно тихо похоронить неудачи и не заикаться о них.
В процессе общения мне удалось протолкнуть очередной исторический плагиат – генеральный штаб. Негус отсылал со мной группу из нескольких военачальников и их помощников, работа которых будет заключаться в планировании предстоящей кампании. На их совести будет план основной, планы запасные, планы на случаи различных возможных подлянок со стороны врага, а также измышление этих возможных подлянок. Если затея себя оправдает, «батька» согласился создать такую группу на постоянной основе. Пусть планируют всё, что только можно. Вот и ладушки, а со своей стороны я нашему штабу создам в будущем картографическую службу.
На гражданском фронте было несколько сложнее – что негус, что ычеге были людьми от земледелия далёкими и вникать в детали не стремились. Хорошо хоть, дали отмашку на проведение любых реформ в окрестностях Хайка. Отец даже издал указ, назначивший меня правителем Хайка и окрестностей. Оказывается, подобные назначения детей и близких родственников в Эфиопии широко в ходу, и принц не побывал губернатором сугубо по причине своего долбо… в общем, по причине недостатка интеллекта.
Времени было мало, поэтому с моим возвращением в Хайк затягивать не стали. Я покинул лагерь негуса нагаста через два дня после окончательного принятия решения о вторжении. Молодёжь мне в войска собирали по всей армии. Пришлось пощипать пленных на предмет кандидатур и даже завербовать пару сотен «на местах», во время возвращения по амхарским землям. Берхан и Кааса также не сплоховали и подобрали двадцать одного кандидата в «спецназовцы». Зная моих бойцов, я резонно подозревал, что все кандидаты в итоге пройдут отбор.
Перед отбытием в Хайк у меня было одно дело. В принципе на него можно было бы забить вообще, но у меня неожиданно проснулась совесть. Дело было в рабстве. Держать рабыню в нашем эфиопском обществе было делом совершенно нормальным, включая рабынь постельных. Даже больше, рабы считались как бы членами семьи, только второго сорта, – они использовались как слуги, а не как промышленные или сельские работники. Собственно, многие из монастырских слуг в Хайке были как раз рабами. Но вот осознание того, что я сплю с рабыней, назойливо капало мне на мозг. Знаете, расизм расизмом (хотя должен признать, что мои негры выгодно отличаются от стереотипного американского экскремента в человеческом обличье), но вот рабовладение… Не моё это. Одно дело – командовать направо и налево, чем, должен признать, я часто в последнее время занимаюсь, но держать разумный скот мне претило. И по моральным, и по практическим соображениям. В конце концов, по-моему, ещё римляне говорили: сколько у тебя рабов, столько у тебя врагов. До сих пор считаю, что массовый ввоз рабов-негров и их использование были роковой ошибкой США.
