О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ И ЛЮБВИ
Итак, rendez-vous.
Объяснение девушки: неподдельный испуг и поддельная бравада. В партии мужчины доминирует неуверенность. Фишка в том, рассуждает Онегин, Печорин, Рудин и прочий совокупный герой-мужчина, чтобы заставить девушку умолять тебя позволить тебе помочь. А потом ты по бесконечной доброте душевной, окажешь ей любезность – разрешишь тебе помочь.
Полюбить женщину. Ради уюта. Покоя. Детей. Безопасности. Чтобы не быть одному. По всем, как говорится, обычным причинам – не для героя русской литературы.
Мысль об обзаведении семьей, чтобы вести жизнь приличного человека, обремененного серьезными отношениями, кажется Онегину, Печорину, Рудину и прочему совокупному герою-мужчине русской литературы не менее экзотичной, чем заняться наркотрафиком из грибоедовской Персии в карамзинский Париж.
Любовь – это тема, к которой обычно русский герой-мужчина равнодушен, но может вдруг разразиться мнением. Отметим, мнением банальным: про хандру, про печаль, опять про хандру. Вновь про печаль.
Вопрос. Интересно, есть ли у героя-мужчины русской литературы какое-нибудь хобби, любимые занятия в свободное время?
Ответ. Не интересно. Нет у него хобби, кроме хандры.
Вопрос. Интересно, можно ли считать хандру любимым занятием героя-мужчины русской литературы?
Ответ. Не интересно. Нет, он слишком хандрит, чтобы у него было любимое занятие.
Вуди Аллен как-то сказал, что, если секс получается, все остальное получается также.
Похоже, у нашего человека ничего не получается. Особенно секс. Сейчас прозвучит экспозиция самого смешного анекдота: «Летит самолет, в нем сидят пьяный француз, немец-раздолбай и сексуальный русский...» Не смешно!
