Всем известно, что Толстой не мог смириться с существованием смертной казни, «как и Достоевский, как и Тургенев, как и Вл. Соловьев, как и все лучшие русские люди. Западные люди не потрясены, и казнь не вызывает в них сомнения, они даже видят в ней порождение социального инстинкта. Мы же, слава богу, не были так социализированы. У русских было даже сомнение в справедливости наказаний вообще», – говорит Живов. Достоевский вообще-то считал, что больная совесть преступника сама требует кары. А Толстой последовательно шел до логического предела, отрицая государство, суд, уголовные и прочие наказания. Он буквально верил в евангельские слова «Не судите, да не судимы будете». Так и многие русские верят в то, что праведный суд будет только на том свете.
Белинский (быть может, в минуту досады) называл Россию страной, где «нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей».
Таковы были традиции, зародившиеся еще в Московской Руси.
Из XVII века хорват Юрий Крижанич свидетельствует: «Приказным людям не дают соответствующей платы. Бедный подьячий должен сидеть весь год в приказе целыми днями, не пропуская ни единого дня, а часто сидит и целыми ночами, а из казны ему идет алтын в день, или 12 рублей в год.... Как же ему прокормить и одеть и себя, и жену, и челядь? Но однако же живут. А на что живут? Легко догадаться: живут, торгуя правдой. Поэтому неудивительно, что в Москве так много воров, разбоя и убийств, а гораздо удивительнее, как могут еще жить в Москве честные люди». Российская система чинов была узаконена Петром I в «Табели о рангах», изменившей и систематизировавшей чиновничью иерархию. Ранг по Табели получил название «чин», а лицо, обладавшее чином, стало называться «чиновник». «Золотым веком» российского чиновничества стал XIX век, когда Россия, по выражению В. О. Ключевского, «управлялась уже не аристократией, а бюрократией». Так появился мощный инструмент императорской власти в России, именуемый государственной службой, – жестокая, ориентированная на верноподданничество, но не лишенная разумных принципов система. Бумаготворчество – отличительная черта деятельности всех российских учреждений, ведь результат их работы определяется количеством бумаг и толщиной служебных журналов. В губернских учреждениях особенно ценилось умение чиновника писать и переписывать, а также «отписываться» (такое искусство ценилось – и сейчас ценится – особо высоко). В делопроизводстве накапливались горы бумаг, что создавало порой непреодолимые сложности в понимании сути дела. Контроль существовал лишь на бумаге, на практике каждый чиновник, особенно из мелких, действовал бесконтрольно, в меру собственных понятий и представлений. Сложившуюся к середине XIX века систему управления страной как нельзя лучше характеризует выражение, приписываемое Николаю I: «Россией управляют столоначальники».
