Всё ещё прикидываясь, будто он лежит без сознания, Алек осторожно разглядывал своего высокого, кривоногого мучителя. Ноздри Скейла раздувались, тело напряглось. Наконец, придя к выводу, что за дверью никого нет, и заметив, что Алек пришёл в себя, Лукас Скейл продолжил допрос. Он ухватил Алека за шею, крепко встряхивая его при каждом вопросе.
— Думаешь, я поверил, что ты убил моего волвена, кретин? — прорычал он. Его жуткое лицо было совсем близко.
— Ой, ой… Кто вы такой, чтобы называть меня кретином? — проверещал Алек Тейт, пытаясь держаться с достоинством. — Клянусь! Он докучал моим овцам, он меня не слушался.
Скейл печально покачал головой:
— Если сейчас ты мне всё не расскажешь, я тебя покалечу, а потом отправлю к другим следователям. Они вырвут правду из твоих лживых губ, даже если для этого им придётся вытащить печень из твоего тела.
Тейт закрыл глаза. Ему казалось, что никто на свете не мог допрашивать ещё более жестоко, чем Скейл.
Стоящая у лестницы Офелия просто вскипела от ярости. Нет! Нельзя позволить Скейлу, виновнику всех проблем, которые возникли у её кузена Роберта, запугать Алека до такой степени, что он выдаст местонахождение Вуди. Она прикусила губу. Конечно, Алек поступил очень плохо, разрешив Мику Смиту и его внуку увезти волвена. Если бы Скейл узнал, где сейчас Вуди, над Миком и его семьёй нависла бы смертельная опасность… Боже, что ты наделал, Алек!
Офелию окутала тишина, которую нарушало лишь тиканье старых напольных часов. Солнце уже уползло за горизонт, вечерний воздух вдруг загустел и прилипал к телу.
Осторожно заглянув в гостиную, она увидела своего мужа, висящего в нескольких дюймах над полом, — словно ласка, загипнотизированная змеёй. Больше ждать нельзя. Если немного промедлить, её муж лишится глаз.
— А-А-А-А-А-А-А! — вскричала она, ворвавшись в гостиную, как раскалённая комета, распираемая энергией, которой более не могла управлять.
Скейл даже не успел понять, что же это обрушилось на него. Халат Офелии, накопивший странную энергию, издавал низкое гудение и сыпал искрами. Тейт в изумлении наблюдал, как его жена всем своим дородным телом врезалась в Скейла, стоявшего перед камином. Рухнув на плитки перед очагом, он потерял трость, и его длинные, кривые ноги взлетели в воздух. В следующее мгновение он увидел опускающийся на него огромный зад, обтянутый тёмно-синим полиэстером.
— Слезь с меня! — закричал Сейкл.
Офелия наслаждалась происходящим, придавив Скейла всем своим немалым весом. Большего унижения тот не испытывал никогда в жизни.
