- Помоги мне разорвать контракт.
- Что?, — рассмеялась она, — ты предашь свою куклу? Ты еще более жалок, чем я думала сперва.
- Она не моя кукла, — стараясь не смотреть в глаза Соу, ответил я, — Контракт был заключен обманом, и все это время она пила мою жизнь, чтобы вернуться и отомстить. Я ненавижу ее.
- Вот так новость!, — Суигинто просто сияла от радости, — Так вот до чего скатилась наша правильная и преданная Соусейсеки! Что ж, мне будет приятно посмотреть, как она теряет силы и медленно умирает!
- Заставь ее поцеловать мое кольцо, и я буду вечно тебе обязан!
- Хорошо. Подойди поближе, чтобы она не вздумала убежать.
Я поплелся к ним, стараясь изображать упадок сил. Суигинто обеими крыльями удерживала перед собой переставшую сопротивляться Соу, которая только смотрела на меня. Эти глаза будут долго преследовать меня в кошмарах — настолько глубоки в них были отчаяние и боль от предательства. Но иного пути не было. Словно идя на эшафот, я продолжал двигаться к ним, а черное плетение просто трепетало от близости таких сильных эмоций. И очутившись перед ними, я медленно поднял руку с кольцом…
- Прежде чем все это закончится, позволь задать два вопроса, Суигинто?
- Спрашивай, конечно, это так затягивает ее агонию!
- Мог бы я надеяться стать твоим учеником?
- И чему я могу научить жалкого человека?
- Управляться вот с этим, — и я выпустил серебряные нити, приближая их к Суигинто.
- Нет, я не знаю, что это, и успею убить тебя трижды, если ты рискнешь коснуться меня.
- И второй вопрос — неужели тебе не стыдно было делать все это?
- Что именно?, — она пыталась удержать на виду колышущееся серебро, ожидая подвоха.
- ЭТО, — и черное плетение молнией скользнуло к ее вискам.
Стоит отдать Суигинто должное — она успела всадить в меня не менее двадцати перьев, но я знал, что делаю. Сквозь знаки я вбросил в ее разум весь хентайный арт с ее участием, который я когда–либо видел на АИБ, преломленный призмой излишне живого воображения. Эффект был просто поразителен!
Суигинто задергалась, словно пытаясь отмахнуться руками и крыльями от льющейся со всех сторон грязи. Глаза закатились, руки бешено оттирали с платья иллюзии чего–то. Я подхватил Соусейсеки на руки и рванул наутек. Масштабы ярости обманутой и оскорбленной невиданным образом Суигинто представить было легко. Свежие порезы с перьями внутри болели так сильно, что даже красное плетение не удерживало всего.
Мы влетели в комнату, словно вырвавшись из ада, а за спиной все еще кричала попавшаяся в ловушку собственной мстительности Суигинто.
